Одного человека звали Эгир или Хлер.1 Он жил на острове, что теперь называется Лесё.2 Он был изрядно сведущ в колдовстве. Он держал раз путь в Асгард, и, ведая о том, асы радушно его приняли, хотя не обошлось тут и без обманных чар. Вечером, как настало время для пира. Один велел внести в палату мечи. И они так сверкали, что там стало светло, и, пока все сидели за пиром, не нужно было другого огня. Асы пошли на пир, и воссели на троны двенадцать асов, коим надлежало быть судьями. Их зовут: Тор, Ньёрд, Фрейр, Тюр, Хеймдалль, Браги, Видар, Вали, Улль, Хёнир, Форсети, Локи. Были и богини: Фригг, Фрейя, Гевьон, Идунн, Горд, Синен, Фулла, Наина. Все кругом казалось Эгиру великолепным. Стены были сплошь увешаны красивыми щитами. Был там хмельной мед, и выпили его немало. Рядом с Эгиром сидел Браги, и шла у них за пиром беседа. Браги рассказал Эгиру о многих событиях, случавшихся у асов.
Он повел речь о том, как три аса, Один, Локи и Хёнир, отправились в путь. Шли они через горы и пустыни, и случилось, что у них было нечего есть. Спустившись в одну долину, видят они стадо быков, и, выбрав себе одного быка, собирались зажарить мясо между раскаленными камнями. Когда же, подумав, что, верно, еда их уже готова, они разгребают костер, то видят: не изжарилось мясо. Спустя некоторое время снова разгребают они костер, только мясо опять не готово. Стали они рассуждать промежду собой, что бы то значило. И слышат тут чью-то речь на дубу над самой своей головой. Тот, кто там сидел, сказал, будто по его воле не жарится на костре мясо. Они глянули наверх: сидит там орел, и не маленький.
И сказал орел: Если дадите мне бычьего мяса досыта, тогда оно и изжарится. Они согласились. Тут орел слетает с дерева, садится у костра и тотчас принимается за бычьи окорока и лопатки. Тогда разгневался Локи и, схватив большую палку, замахнулся что есть силы и ударил орла. Орел от удара встрепенулся и взлетел. И тут палка пристала к спине орла, а руки у Локи к другому концу палки. Орел летит на такой высоте, что Локи задевает ногами камни, осыпи и деревья. Кажется ему, вот-вот оторвутся от плеч его руки. Он вопит и молит орла о пощаде. Но тот отвечает, что не бывать Локи на свободе, если он не даст ему клятвы выманить из Асгарда Идунн с ее яблоками. Локи согласился и, получив свободу, возвращается к своим спутникам. И больше ничего не случилось с ними до самого их возвращения домой.
А в условленный час Локи заманивает Идунн из Асгарда в лес, говоря, что он нашел там яблоки, которые, верно, покажутся ей замечательными, и просит ее взять с собою свои яблоки, чтобы сравнить их с теми. Тут прилетает великий Тьяцци в обличье орла и, схватив Идунн, уносится с нею в Страну Великанов к своему жилищу.
Асам же пришлось плохо, как исчезла Идунн, тотчас поседели они и постарели. Они собрали тинг и спрашивают друг у друга, когда в последний раз видали Идунн. А видали ее в последний раз, как она шла с Локи из Асгарда. Тут схватили Локи и привели на тинг и грозили ему смертью или пытками. И, струсив, он сказал, что готов отправиться за Идунн в Страну Великанов, если Фрейя одолжит ему свое соколиное оперенье. Получив соколиное оперенье, он летит на север в Страну Великанов и в один прекрасный день появляется в доме у великана Тьяцци. Тот уплыл на лодке в море, а Идунн оставалась дома одна. Локи превратил ее в орех и, взяв в когти, полетел во весь дух. Вернувшись домой, Тьяцци хватился Идунн. Он надевает свое орлиное оперенье и летит в погоню за Локи - только ветер в крыльях свистит. Асы же, завидев, что летит сокол с орехом, а вслед за ним-орел, вышли за стены Асгарда и вынесли ворох стружек. Сокол, лишь только влетел в город, камнем упал у городских стен. Тогда асы развели в стружках огонь. Орел уже не мог остановиться, упустив сокола. Огонь вспыхнул у него в перьях и прервал его полет. Тут подоспели асы и убили великана Тьяцци внутри ограды Асгарда, и это их славнейший подвиг.
Скади же, дочь великана Тьяцци, надела свой шлем и кольчугу и с оружием пошла в Асгард мстить за отца. Асы, однако, предложили ей мировую и пообещали выкуп. Первым делом пусть она выбирает себе мужа среди асов, но выбирает по ногам, ничего больше не видя. Она увидела ноги одного из них, замечательной красоты, и молвила: Вот, кого я выбираю- едва ли что некрасиво у Бальдра!. А был то Ньёрд из Ноатуна.
Еще она поставила условием мира, чтобы асы ее рассмешили, а это, думалось ей, им не удастся. Тогда Локи обвязал веревкой козу за бороду, а другим концом-себя за мошонку. То один тянул, то другой, и оба громко кричали. Наконец Локи повалился Скади на колени, тут она и рассмеялась. Тогда между асами и нею был заключен мир.
Говорят, будто Один по условиям выкупа взял глаза Тьяцци и, забросив на самое небо, сделал их двумя звездами.
Тогда промолвил Эгир: Да, Тьяцци был могучим великаном. А какого он был рода?. Браги отвечает: Отца его звали Эльвальди3 И о нем я мог бы поведать немало примечательного. Он был очень богат золотом. И когда он умер и его сыновья стали делить наследство, то, чтобы смерить золото, они решили, пусть каждый берет в свой черед полный рот золота. Первый из них был Тьяцци, второй - Иди, третий - Ганг. С той поры и повелось у нас называть золото счетом рта тех великанов. А в иносказаниях или поэзии оно зовется речью, либо словом, либо счетом тех великанов. Эгир сказал: Мне кажется, это хорошее иносказание для золота.
И еще сказал Эгир: Откуда взялось то искусство, что зовется поэзией?.
Браги отвечает: Все началось с того, что боги враждовали с народом, что зовется ванами. Но потом они назначили встречу для заключения мира, и в знак мира те и другие подошли к чаше и плюнули в нее.4 А при расставании боги, чтобы не пропал втуне тот знак мира, сотворили из него человека. Он зовется Квасир.5 Он так мудр, что нет вопроса, на который он не мог бы ответить. Он много странствовал по свету и учил людей мудрости. И однажды, когда он пришел- в гости к неким карлам, Фьялару6 и Галару7 они позвали его как будто затем, чтобы поговорить с глаз? на глаз, и убили. А кровь его слили в две чаши и котел, что зовется Одрёрир,8 - чаши же зовутся Сон9 и Бодн, - смешали с той кровью мед, и получилось медовое питье, да такое, что всякий, кто ни выпьет, станет скальдом либо ученым. Асам же карлы сказали, будто Квасир захлебнулся в мудрости, ибо не было человека столь мудрого, чтобы мог выспросить у него всю мудрость.
Потом карлы пригласили к себе великана по имени Гиллинг и жену его. Они зазвали Гиллинга с собою в море покататься на лодке и, лишь отплыли от берега, направили лодку на подводный камень, так что она перевернулась. Гиллинг не умел плавать и утонул, а карлы снова сели в лодку и поныли к берегу. Они рассказали о случившемся его жене, та опечалилась и стала громко плакать. Тогда Фьялар спросил ее, не станет ли легче у нее на душе, если она взглянет на море, где утонул ее муж. И она согласилась. Тогда Фьялар сказал своему брату Галару, пусть заберется на притолоку, как станет она выходить, и спустит ей на голову мельничный жернов, а то, мол, надоели ее вопли. Тот так и сделал. Узнавши о том, великан Суттунг, сын Гиллинга, отправляется туда и, схватив карлов, отплывает в море и сажает их на скалу, что во время прилива погружается в морс. Они молят Суттунга пощадить их и, чтобы помириться с ним, дают за отца выкуп-драгоценный мед. На том и помирились. Суттунг увозит мед домой и прячет в скалах, что зовутся Хнитбьерг,10 приставив дочь свою Гуннлёд сторожить его.
Потому мы и называем поэзию кровью Квасира, или питьем либо насыщением карлов, или влагой Одрёрира, Водна либо Сана, или кораблем карлов-ведь тот мед помог им избежать смерти на морской скале, или медом Суттунга, или влагой Хнитбьерга.
Тогда сказал Эгир: Темными кажутся мне подобные обозначения поэзии. А как достался тот мед асам?.
Браги отвечает: Есть о том такое сказание. Один отправился в путь и пришел на луг, где девять рабов косили сено. Он спрашивает, не хотят ли они, чтобы он заточил им косы. Те соглашаются. Тогда, вынув из-за пояса точило, он наточил косы. Косцы нашли, что косы стали косить много лучше, и захотели купить точило. Он сказал, что пусть тот, кто хочет купить точило, заплатит за него в меру. Это всем пришлось по душе, и каждый стал просить точило для себя. Один бросил точило в воздух, но, так как все хотели схватить его, вышло, что они полоснули друг друга косами по шее.
Один остался Ночевать у великана по имени Бауги, брата Суттунга. Бауги стал сетовать на свои дела и рассказал, что девять его рабов зарезали друг друга косами и навряд ли ему удастся найти себе других работников. Один же назвался Бёльверком11 и взялся работать у Бауги за девятерых, а вместо платы попросил себе глоток меда Суттунга. Бауги сказал, что не он хозяин меда: мол, Суттунг один завладел им- но он готов идти вместе с Бёльверком и помочь ему добыть мед.
Бёльверк работал все лето за девятерых у Бауги, а как пришла зима, стал требовать с него платы. Они отправились к Суттунгу. Бауги рассказал брату своему Суттунгу об уговоре их с Бёльверком, но Суттунг наотрез отказался дать хоть каплю меда. Тогда Бёльверк сказал Бауги, что надо попробовать, не удастся ли им заполучить мед какою-нибудь хитростью. Бауги согласился. Бёльверк достает бурав по имени Рати12 и велит Бауги попробовать, не возьмет ли скалу бурав. Тот так и делает. Потом Бауги говорит, что скала уже пробуравлена. Но Бёльверк подул в отверстие, и полетела каменная крошка в его сторону. Тут он понял, что Бауги замышляет его провести. Снова велел он буравить скалу насквозь. Бауги стал буравить снова, и, когда подул Бёльверк во второй раз, каменная крошка отлетела внутрь. Тогда Бёльверк принял обличье змеи и пополз в просверленную дыру. Бауги ткнул в него буравом, да промахнулся. Бёльверк добрался до того места, где сидела Гуннлёд, и провел с нею три ночи, а она позволила ему выпить три глотка меду. С первого глотка он осушил Одрёрир, со второго - Бодн, а с третьего - Сон, и так достался ему весь мед. Потом он превратился в орла и поспешно улетел. А Суттунг, завидев этого орла, тоже принял обличие орла и полетел в погоню. Как увидели асы, что летит Один, поставили они во дворе чашу, и Один, долетев до Асгарда, выплюнул мед в ту чашу. Но так как Суттунг уже настигал его. Один выпустил часть меда через задний проход. Этот мед не был собран, его брал всякий, кто хотел, и мы называем его долей рифмоплетов. Мед Суттунга Один отдал асам и тем людям, которые умеют слагать стихи.13
Поэтому мы и зовем поэзию добычей или находкой Одина, его питьем и даром либо питьем асов.
Тогда Эгир сказал: Сколько способов выражения знаете вы в поэзии? И что входит в поэтическое искусство?. Тогда молвил Браги: Две стороны составляют всякое поэтическое искусство. Эгир спрашивает: Какие?. Браги отвечает: Язык и размер. Какого рода язык пригоден для поэзии?. - Поэтический язык создается трояким путем. - Как?. - Всякую вещь можно назвать своим именем. Второй вид поэтического выражения - это то, что зовется заменой имен.14 А третий вид называется кеннингом. Он состоит в том, что мы говорим Один, либо Тор, либо кто другой из асов или альвов, а потом прибавляем к именованному название признака другого аса или какого-нибудь его деяния. Тогда все наименование относится к этому другому, а не к тому, кто был назван. Так, мы говорим Тюр победы, или Тюр повешенных, или Тюр ноши, и это все обозначения Одина.15 Мы называем их описательными обозначениями. В их числе и Тюр колесницы.
Теперь следует сказать молодым скальдам, пожелавшим изучить язык поэзии и оснастить свою речь старинными именами или пожелав- шим научиться толковать темные стихи: пусть вникают в эту книгу, дабы набраться мудрости и позабавиться. Нельзя забывать этих сказаний или называть их ложью, изгоняя из поэзии старинные кеннинги, которые нравились знаменитым скальдам. Христианам не следует однако, верить в языческих богов и правдивость этих сказаний в другом смысле, чем сказано в начале этой книги.16
Теперь я приведу примеры того, как знаменитые скальды считали для себя подобающим сочинять стихи, применяя такие хейти и кеннинги. Так говорит Арнор Скальд Ярлов,17 называя Одина Всеотцом: [далее следует соответствующая. полустрофа с упомянутым обозначением Одина.] Поэзия здесь именуется бражным буруном Всеотца. Хавард Хромой сказал так: [приводится полустрофа Хаварда Хромого, в которой Один называется богом повешенных. Далее следуют скальдические полустрофы Вига-Глума, Рэва, Эйвинда Губителя Скальдов, Глума Гейрасона, Ульва Уггасона, Тьодольва из Хвина и Халльфреда, в которых есть следующие кеннинги или хейти Одина: Тюр повешенных, ас воронов, Тюр ноши, Тюр победы, Тюр гаутов (гауты - это воины), Хрофта-Тюр, супруг Фригг, Третий.] Здесь также есть пример того, что земля зовется в поэзии женою Одина. [В последующих полустрофах скальдов Эйвинда, Кормака, Стейнтора, Ульва Уггасона, Эгиля Скаллагримссона, Рэва и Эйнара Звона Весов встречаются обозначения Одина: Тюр асов, Игг, тот, кого обнимала Гуннлёд, брат Вили, друг Мимира, противник Волка, бог павших, Тюр войска, испытатель воронов.] Так сказано в Речах Эйрика:18
Странен сей сон –
сказал Один, -
будто встал я до свету
убрать Вальгаллу
для павших воинов.
Велел я эйнхериям
живей подыматься,
скамьи застилать
и мыть чаши.
Вином валькирии
вождя встречают.
[Далее приводятся скальдические полустрофы Кормака, Торальва, Эйвинда, Браги, Эйнара и Торвальда Блёндускальда с обозначениями Одина: Хрофт, владыка Хлидскьяльва, быстрый в полете, отец человечества, сын Бестлы, сын Бора, потомок Бури.]
Теперь послушаем, как скальды именовали поэзию теми названиями, которые уже были упомянуты. Поэзию называют, к примеру, кровью Квасира, кораблем карлов, медом карлов, медом великанов, медом Суттунга, медом Одина, медом асов, великановым выкупом за отца, влагой Одрёрира, Бодна и Сона и также их содержимым, влагой скал Хнитбьерг, поживой, находкой, ношей и даром Одина. [Далее следуют скальдические полустрофы Эйнара Звона Весов, Орма Стейнторссона, Рэва, Эгиля, Глума Гейрасона, Эйвинда, Эйлива Гудрунарсона, Вёлу-Стейна и Ульва Уггасона, в которых встречаются кеннинги поэзии: кровь Квасира, сохранившаяся в скалах волна, спасшая карлов, питье Двалина, плата племени камней (племя камней - это карлы), волна жителей скал (жители скал - великаны), мед Одина, плата повелителя асов, выкуп за Гиллинга, влага котла груза виселицы (груз виселицы - Один), волна моря Одрёрира, деяние Рёгнира (Рёгнир - Один), волна Бодн, струг саксов скал (саксы скал - карлы), семя Сон, потоки скалы ликования друга Мимира (друг Мимира - Один, скала ликования - грудь, потоки груди Одина - поэзия), находка Тунда (Тунд - Один), добыча Видура (Видур - Один), творение восхваления, прибой влаги груди воителя (воитель - Один), дар Гримнира (Гримнир - Один)]
Поэзия зовется морем либо влагой карлов, ибо кровь Квасира была налита в Одрёрир прежде, чем был приготовлен мед, и там, в этом сосуде, он и был приготовлен. Потому его называют жидкостью котла Одина, как сказал Эйвинд и как уже было написано. [Приводится полустрофа с кеннингом влага котла бремени виселицы.] Поэзию также называют судном или кораблем карлов. Кораблем карлов поэзию называют теперь потому, что некоторые названия кораблей созвучны названиям пива.19 Вот как здесь говорится: [приводится полустрофа с кеннингом корабль карлов.]
Какие есть кеннинги Тора? Его называют сыном Одина и Земли, отцом Магни, Моди и Труд, мужем Сив, отчимом Улля, а также повелителем и владетелем молота Мьёлльнир, Пояса Силы и Бильскирнира, защитником Асгарда и Мидгарда, недругом и истребителем великанов и великанш, убийцей Хрунгнира, Гейррёда и Тривальди, господином Тьяльви и Ресквы, недругом Мирового Змея, воспитателем Вингнира и Хлоры. [Приведены полустрофы Браги, Эльвира Хнувы, Эйлива, Эйстейна Вальдасона, Гамли, Торбьёрна Скальда Дне и Ульва Уггасона с кеннингами Тора - наследник Видрира (Видрир - Один), сын Земли, отец Магии, отец Труд, друг Сив, родич Улля, устрашитель великанов, владыка Бильскирнира, сокрушитель черепа Хрунгнира, отрубивший девять голов Тривальди, враг рода вечерних жен (вечерние жены - великанши), владетель козлов, истребитель гаутов гор (гауты гор - великаны), Видгюмнир брода Вимура (Видгюмнир - имя великана).] Здесь он зовется великаном брода Вимура. Вимур - имя реки, которую Тор перешел вброд по пути к дому Гейррёда. Так сказал скальд Ветрлиди: [в полустрофе, обращенной к Тору, говорится, что он переломал ноги Лейки, сокрушил Тривальди, поверг Старкала и умертвил Гьяльп (все это имена великанов и великанш). Вслед за тем Снорри цитирует строфу Торбьёрна Скальда Дне, в которой говорится, что Тор убил Кейлу, Кьялланди, Аута, Лейди, Бусейру, Хенгьянкьяфту, Хюрроккин и Свивёр.]
Какие есть книги Бальдра? Его называют сыном Одина и Фригг, мужем Нанны, отцом Форсети, владетелем Хрингхорни и Драупнира, недругом Хёда, жителем Хель, богом плача. Ульв Уггасон отводит сказанию о Бальдре большое место в своей Хвалебной песни о доме,20 а о том, почему Бальдра обозначают такими кеннингами, уже было написано.
Какие есть кеннинги Ньёрда? Его называют богом ванов, либо родичем ванов, либо ваном, а еще отцом Фрейра и Фрейи и одаривающим богом. Так говорит Торд Сьяррекссон:
Гудрун в гневе
гордой деве
Херьяна воля
Хамдир в поле
сынов сгубила,
с ваном не мило,
коней обуздала,
колет удало.21
Здесь речь идет о том, что Скади покинула Ньёрда, о чем уже было написано.
Какие есть кеннинги Фрейра? Его зовут сыном Ньёрда, братом Фрейи, а также богом ванов, потомком валов, ваном, богом изобилия и посылающим богатство. Так сказал Эгиль Скаллагримссон:
Ибо Аринбьёрна
обогатили
Фрейр и Ньёрд
великой казной.
Фрейр еще зовется недругом Бели, как сказал Эйвинд Губитель Скальдов: [приводится полустрофа с упомянутым кеннингом.] Он также владетель Скидбладнира и вепря по имени Золотая Щетина, как здесь говорится:
Ивальди отпрыски
некогда стали
Скидбладнир строить
для сына Ньёрда -
светлого Фрейра -
струг самый крепкий.22
Так говорит Ульв Уггасон: [приводится полустрофа этого скальда, в которой упомянуто имя вепря Золотая Щетина.] Вепрь этот зовется также Страшный Клык.
Какие есть кеннинги Хеймдалля? Его зовут сыном девяти матерей, стражем богов, как уже упоминалось, белым асом, недругом Локи и тем, кто добыл ожерелье Фрейи. Голова зовется мечом Хеймдалля: сказывают, будто он был пробит насквозь человеческой головой. Об этом поведано в Заклинаниях Хеймдалли, и с тех пор голову называют погибелью Хеймдалля, подобно тому как меч зовется погибелью человека. Хеймдалль - владетель коня Золотая Челка. Упоминают и то, что он побывал на острове Вагаскер и у камня Сингастейн: тогда у них с Локи была распря из-за ожерелья Брисингов. Называют его и Виндлером. Ульв Уггасон подробно рассказал о том в Хвалебной песни о доме. Там упоминается, что Хеймдалль и Локи были в обличье тюленей. Он также сын Одина.
Какие есть кеннинги Тюра? Его зовут одноруким асом, вскормившим Волка, богом битвы, сыном Одина.
Какие есть кеннинги Браги? Его зовут мужем Идунн, зачинателем поэзии и длиннобородым асом. Всех длиннобородых зовут по его имени Браги-бородач. Зовется он и сыном Одина.
Какие есть кеннинги Видара? Называют его молчаливым асом, владетелем железного башмака, недругом и убийцей Фенрира Волка, асом - мстителем за богов, поселившимся на пепелище отчего дома, а также сыном Одина и братом асов.
Какие есть кеннинги Вали? Его зовут сыном Одина и Ринд, пасынком Фригг, братом асов, мстителем за Бальдра, недругом Хёда и его убийцей, обитателем отчего пепелища.
Какие есть кеннинги Хёда? Его зовут слепым асом, убийцей Бальдра, метателем побега омелы, сыном Одина, жителем Хель, недругом Вали.
Какие есть кеннинги Улля? Его зовут сыном Сив, пасынком Тора, асом - лыжником, асом - лучником, - асом - охотником, асом щита.
Какие, есть кеннинги Хёнира? Его зовут сотрапезником, попутчиком и собеседником Одина, проворным асом, длинною ногой и блистающим конунгом.23
Какие есть кеннинги Локи? Его зовут сыном Фарбаути и Лаувейи, или Надь, братом Бюлейста и Хельблинди, отцом Ванарганда - это Фенрир Волк, отцом Ёрмунганда - а это Мировой Змей, а также отцом Хель, Нари и Али. Зовут его и родичем и дядей, весенним попутчиком и сотрапезником Одина и асов, гостем и украшением сундука Гейррёда, вором великанов, похитителем козла, ожерелья Брисингов и яблок Идунн, родичем Слейпнира, мужем Синен, недругом богов, губителем волос Сив, кузнецом бед, коварным асом, наветчиком и обманщиком богов, тем, кто виновен в смерти Бальдра, связанным асом, тем, кто препирался с Хеймдаллем и Скади. [Далее приводится строфа Ульва Уггасона с кеннингами сын Фарбаути. т.е. Локи, страж богов и сын восьми и одной матерей, т.е. Хеймдалль.]
Теперь надо рассказать, отчего возникли те из перечисленных кеннингов, которые еще не объяснялись. Как поведал Эгиру Браги, Тор уехал на восток бить великанов, а Один отправился верхом на Слейпнире в Ётунхейм и явился к великану по имени Хрунгнир. Тогда спрашивает Хрунгнир, кто это скачет в золотом шлеме по водам и воздуху? У него, - говорит, - конь на диво хорош. Один сказал, что готов прозакладывать свою голову, что не сыщется коня в Ётунхейме, чтобы мог с ним сравниться. Хрунгнир говорит, что хорош конь, но у его, мол, коня ноги куда длиннее. Зовут его Золотая Грива. Рассердился Хрунгнир, вскочил на своего коня и несется за едином: хочет отплатить ему за кичливые речи. Один мчался так быстро, что совсем скрылся из глаз. И обуял тут Хрунгнира такой великанский гнев, что он и не заметил, как очутился внутри ограды Асгарда. Когда он появился в дверях, асы предложили ему выпить с ними пива. Хрунгнир вошел в палату и велел, чтобы ему подавали. Тогда принесли чаши, из которых обычно пил Тор, и Хрунгнир осушил их единым духом. Захмелев, он не скупился на громкие речи, похваляясь поднять всю Вальгаллу и унести в Ётунхейм, потопить Асгард и поубивать всех богов, кроме Фрейи и Сив, а их - взять к себе. А Фрейя подливала ему. Си же хвалился, что выпьет у асов все пиво. Когда асам надоела его похвальба, они кликнули Тора. Тотчас явился в палату Тор, высоко занеся свой молот, и был он в великом гневе и спросил, кто это надумал, чтобы пили здесь коварные великаны, кто дозволил Хрунгниру войти в Вальгаллу, и зачем Фрейя ему подливает, словно на пиру у богов. Тогда отвечает Хрунгнир и совсем не как друг глядит он на Тора- говорит, что это Один пригласил его выпить пива и пришел он с его позволенья. И ответил Тор, что придется Хрунгниру пожалеть о том прежде, чем он выйдет из Асгарда. Хрунгнир говорит, что для Аса-Тора небольшая честь убивать его безоружным. Он может лучше испытать свое мужество, если отважится биться с ним на рубеже у Каменных Дворов. И глупостью былое моей стороны,- говорит, - оставлять дома мой щит и точило. Будь я при оружии, мы бы померялись силами. А не то, если ты хочешь убить меня безоружным, я назову тебя подлецом. Тор, конечно, не захотел уклоняться от единоборства, ведь прежде никто не вызывал его на поединок.
Пустился тогда Хрунгнир в обратный путь, и скакал он во весь опор до самого Ётунхейма. И разнеслась среди великанов слава о его поездке, и о том, что они условились с Тором о поединке. Великаны понимали, что исход того боя решит их участь. Не ждать им добра от Тора, если погибнет Хрунгнир, ибо Хрунгнир был среди них сильнейшим.
Великаны слепили у Каменных Дворов глиняного человека, и был он девяти поприщ ростом и трех поприщ в обхвате. Только не нашли они сердца, чтобы было ему под стать, пока не взяли сердце одной кобылы, и было оно далеко не бестрепетным, когда явился Тор. У Хрунгнира же было прославленное сердце - из твердого камня и с тремя острыми выступами. По его подобию режется рунический знак, называемый сердцем Хрунгнира. Голова его тоже была из камня, каменным был и щит его, широкий и толстый. Он держал перед собою тот щит, когда стоял у Каменных Дворов и поджидал Тора. А вместо оружия у него было точило. Он вскинул точило на плечо, и вид у него был не из приятных. Рядом с ним стоял глиняный исполин по имени Мёккуркальви, и он сильно трусил. Говорят, что, увидев Тора, он обмочился.
Тор отправился на поединок, а с ним Тьяльви. Тьяльви побежал вперед туда, где стоял Хрунгнир, и сказал ему: Ты поступаешь опрометчиво, великан, держа щит перед собою. Ведь Тор тебя видел! Он приближается под землей и нападет на тебя снизу. Тогда Хрунгнир сбросил щит себе под ноги и стал на него, держа точило обеими руками. И в тот же миг он увидел молнии л услышал сильные раскаты грома. И увидел он Тора во всем его божественном гневе: тот стремительно мчался, и, занеся свой молот, издалека метнул его в Хрунгнира. Хрунгнир поднял обеими руками точило и бросил его навстречу молоту. Точило столкнулось в воздухе с молотом и раскололось пополам. Один кусок упал на землю, из него-то и образовались все кремневые скалы. А другой кусок вонзился Тору в голову, так что он упал наземь. Молот же Мьёлльнир попал в голову Хрунгниру и раскрошил ему череп. Хрунгнир свалился на Тора, и одна нога его оказалась у Тора на шее. А Тьяльви напал на Мёккуркальви, и тот бесславно пал.
Тогда Тьяльви подошел к Тору, чтобы снять с него ногу Хрунгнира, да не смог. Услышав, что Тор упал, пришли и все асы, чтобы снять с него ногу, но и у них ничего не вышло. Тут подошел Магии, сын Тора и Ярисаксы. Было ему тогда три ночи отроду. Он спихнул с Тора ногу Хрунгнира и промолвил: Какая незадача, отец, что я пришел так поздно! Думаю, я бы загнал великана кулаком в Хель, если бы с ним повстречался!. Тор поднялся на ноги и поздоровался с сыном, говоря, что, верно, вырастет тот могучим богатырем. И я хочу, - сказал, - отдать тебе коня Золотая Грива, которым владел Хрунгнир. Тут вмешался Один и сказал, что Тор поступает нехорошо, отдавая такого доброго коня сыну великанши, а не своему отцу.
Тор возвратился в Трудвангар, а точило все сидело у него в голове. Тут пришла провидица по имени Гроа, жена Аурвандиля Смелого. Она пела над Тором свои заклинания, пока точило не стало шататься. Заметив это и понадеявшись, что теперь можно будет вытащить точило. Тор захотел заплатить за врачеванье, порадовав Гроу. И он рассказал ей о том, как шел с севера через реки Эливагар и нес на спине в корзине Аурвандиля, который тоже был на севере в Ётунхейме. И в подтверждение того, что это правда. Тор рассказал, как Аурвандиль высунул из корзины палец ноги и его отморозил, а Тор отломал тот палец и забросил на небо, сделав из него звезду Палец Аурвандиля. Тор сказала-что Аурвандиль теперь уж скоро будет дома. И Гроа так тому обрадовалась, что позабыла все заклинания, и точило перестало шататься. Оно все сидит в голове у Тора. Поэтому следует остерегаться бросать точило поперек пола: тогда шевелится точило в голове у Тора.
Эту сагу переложил Тьодольв из Хвина в своей поэме Хаустлёнг.24 [Далее цитируются семь строф из упомянутого произведения Тьодольва.]
Тогда сказал Эгир: Думается мне, Хрунгнир был могучим великаном! А приходилось ли Тору, имея дело с великанами, совершать и другие богатырские подвиги?.
Тогда отвечает Браги: Немало интересного можно поведать и о том, как Тор ездил к Гейррёду. Не было тогда при нем ни молота Мьёлльнир, ни Пояса Силы, ни железные рукавиц. А всему виною Локи, который был тогда с ним. Ибо вот что приключилось однажды с Локи, когда он летал для забавы в соколином оперенье Фригг. Из любопытства он залетел во двор к Гейррёду, и, увидев там высокие палаты, опустился и заглянул в окошко. А Гейррёд завидел птицу из комнаты и велел поймать ее и принести себе. Слуга, которого он послал, полез по стене, и это стоило ему больших усилий, так высока была та стена. Локи пришлось по душе, что тот так бьется, чтобы добраться до него, и он вознамерился не улетать, пока тот не закончит весь свой нелегкий путь. Когда же человек был рядом, он расправил крылья, хотел оттолкнуться, и тут оказалось, что его ноги пристали к крыше. Схватили тогда Локи и принесли к Гейррёду. И, увидев глаза Локи, тот заподозрил, что перед ним человек, и велел ему держать ответ. Но Локи молчал. Тогда Гейррёд запер Локи в сундук и три месяца морил его голодом. Когда же вытащил его Гейррёд и приказал говорить, Локи поведал, кто он такой, и, чтобы откупиться, дал Гейррёду клятву привести к нему Тора, да без молота и без Пояса Силы.
Тор остановился на ночлег у великанши по имени Грид. Она была матерью Видара Молчаливого. Она поведала Тору всю правду о Гейррёде, что, мол, великан очень хитроумен и трудно с ним справиться. Она одолжила ему свой Пояс Силы и еще свои железные рукавицы и посох, что зовется посох Грид.
Тогда Тор пошел к реке Вимур, величайшей из рек. Опоясался он Поясом Силы и воткнул посох Грид ниже по течению, а Локи ухватился за Пояс Силы. И когда Тор дошел до середины реки, вода внезапно поднялась так высоко, что стала перекатываться через плечи Тора. Тогда Тор сказал так:
Вимур, спади,
в брод я иду
в Страну Великанов.
Если растешь,
то знай, что растет
до неба мощь аса.
Тогда смотрит Тор: стоит выше по течению в расщелине Гьяльп, дочь Гейррёда, ногами в оба берега упирается и вызывает подъем воды. Тут Тор взял со дна большой камень и бросил в нее со словами: Будет в устье запруда! И попал он прямо в цель. В тот же миг он очутился у берега и, ухватившись за деревцо рябины, выбрался из потока. Отсюда пошла поговорка: Рябина - спасение Тора.
Когда Тор пришел к Гейррёду, его вместе со спутником провели сперва на ночлег в козий хлев. Там стояла скамья, и Тор сел на нее. Тут он чувствует: поднимается под ним скамья к самой крыше. Он уперся посохом Грид в стропила и покрепче прижался к скамье. Тут раздался громкий хруст, а затем и громкий крик: под скамьей то были дочери Гейррёда - Гьяльп и Грейп, и он переломил спины им обеим.
Потом Гейррёд велел звать Тора в палату - позабавиться играми. Вдоль всей палаты были разведены костры, и когда Тор вошел в палату и стал напротив Гейррёда, тот ухватил щипцами раскаленный брусок железа и швырнул в Тора. Но Тор поймал брусок железными рукавицами и высоко поднял. Гейррёд, чтобы защититься, отскочил за железный столб. А Тор бросил раскаленное железо, и оно пробило столб, и Гейррёда, и стену и ушло в землю.
Это сказание переложил в стихи Эйлив Гудрунарсон в своей Хвалебной песни Тору.25 [Приводится 19 строф упомянутой песни.]
Какие есть кеннинги Фригг? Зовут ее дочерью Фьёргюна, женою Одина, матерью Бальдра, соперницей Земли, Ринд, Гуннлёд и Грид, свекровью Нанны, госпожою асов и их жен, госпожою Фуллы, соколиного оперенья и Фенсалира.
Какие есть кеннинги Фрейя? Зовут ее дочерью Ньёрда, сестрою Фрейра, женою Ода, матерью Хносс, владычицей павших, владелицей палат Сессрумнир, кошек и ожерелья Брисингов, богиней ванов, девой ванов, прекрасной в слезах богиней, богиней любви.
Всех богинь можно обозначать именем любой другой богини, прибавляя к этому имени название их собственности, деяния либо родства.
Какие есть кеннинги Сив? Зовут ее женою Тора, матерью Улля, прекрасноволосою богиней, соперницей Ярнсаксы, матерью Труд.
Какие есть кеннинги Идунн? Зовут ее женою Браги, хранительницею яблок, а яблоки называются жизненным снадобьем асов. Она еще и воровская добыча великана Тьяцци - уже рассказывалось, как он утащил ее у асов. Это сказание переложил в стихи Тьодольв из Хвина в поэме Хаустлёнг. [Следует 13 строф из этого произведения.]
Асов можно обозначать именем любого другого аса, прибавляя к этому имени название их собственности, деяния либо родства.
Какие есть кеннинги неба? Зовут его черепом Имира, а отсюда и черепом великана, бременем или ношей карликов, шлемом карликов Востри, Аустри, Судри и Нордри, страною солнца, месяца и небесных светил, Колесницы26 и ветров, а также шлемом или домом воздуха, земли и солнца. [Далее приводятся полустрофы скальдов Арнора Скальда Ярлов, Бёдвара Хромого, Тьодольва из Хвина, Орма Скальда с Баррей, Браги, Маркуса, Стейна Хердисарсона и Хальварда со следующими кеннингами неба: череп Имира, бремя Аустри, земля солнца, дорога луны, дорога Колесницы, лохань ветров, чаша бурь, шатер мира, земля дня, шатер солнца, чертог гор, шлем солнца.]
Какие есть кеннинги земли? Зовут ее плотью Имира, матерью Тора, дочерью Онара, невестою Одина, соперницей Фригг, Ринд и Гуннлёд, свекровью Сив, полом или дном чертога ветров, морем зверей, дочерью Ночи, сестрою Дуда и Дня. [В приводимых ниже полустрофах Эйвинда Губителя Скальдов, Халльфреда Беспокойного Скальда и Тьодольва есть следующие кеннинги земли: мать недруга великанов, дочь Онара, широколицая невеста Бальейга (Бальейг - Один), море лосей, сестра Аула, соперница Ринд.]
Какие есть кеннинги моря? Называют его кровью Имира, гостем богов, мужем Ран, отцом дочерей Эгира, а их зовут Небесный Блеск, Голубка, Кровавые Волосы, Прибой, Волна, Всплеск, Вал, Бурун, Рябь. Еще море называют землею Ран и дочерей Эгира, землею кораблей, а также землею киля, носа, борта или шва корабля, землею рыб и льдин, путем и дорогою морских конунгов, а кроме этого кольцом островов, домом песка, водорослей и шхер, страною рыболовных снастей, морских птиц и попутного ветра. [Далее приводятся полустрофы скальдов Орма Скальда с Баррей, Рэва, Свейна, Эйнара Скуласона и Снабьёрна, где есть следующие кеннинги моря: кровь Имира, крыша кита, дочери Эгира, пасть Эгира, уста Ран, земля лебедей, земля сетей, узы островов, кайма островов, пояс студеной земли, островная мельница Гротти, жернов Амлоди (=мельница Гротти, Амлоди, т.е. Гамлет,- датский конунг), зыбкая земля Ракни (Ракни - морской конунг).]
Какие есть кеннинги солнца? Солнце называют дочерью Мундильфари, сестрою Месяца, женою Глена, огнем неба и воздуха. [В полустрофах Скули Торстейнссона и Эйнара Скуласона приведены кеннинги солнца: возлюбленная Глена, полымя вселенной.]
Какие есть кеннинги ветра? Зовут его сыном Форньота, братом Эгира и огня, сокрушителем деревьев, губителем, убийцей, псом или волком деревьев, парусов либо снастей. [В полустрофе Свейна приводится кеннинг ветров сыны Форньота.]
Какие есть кеннинги огня? Зовут его братом ветра и Эгира, убийцей и пагубой деревьев и домов, убийцей Хальва, солнцем домов.
Какие есть кеннинги зимы? Зиму зовут сыном Виндсваля, убийцею змей, порою буранов. (Приводятся полустрофы Орма Стейнторссона и Асгрима с кеннингами зимы сын Виндсваля и горе змеи.]
Какие есть кеннинги лета? Зовут его сыном Свасада, благодатью змей и временем урожая. [Далее приводится полустрофам из Эгиля Скаллагримссона, в которой лето зовется отрадою рыб долины (рыбы долины - змеи).]
Какие есть кеннинги мужа? Его называют по его делам, по тому, что он совершает, принимает либо делает. Можно называть его и по. тому имуществу, которым он владеет или одаривает, а также и по его предкам либо потомкам. Как же обозначать его посредством всего этого? Называя его сделавшим либо свершившим что-либо и упоминая при этом путешествия его либо другие дела, битвы, морские походы, охоту, оружие и корабли. А так как зовется он испытателем оружия и вершителем битв, а слова испытатель и вершитель созвучны названиям деревьев, скальды, сообразуясь с этим, зовут человека ясенем, либо кленом, либо лесом, либо другими словами мужского рода, обозначающими деревья, соединяя их со словами битва, корабль, богатство.27 Правильно обозначать человека и всеми хейти асов. Называют его и посредством хейти великанов, но это обычно либо насмешка, либо злословие. Не возбраняется называть его и именами альвов.
Женщину следует обозначать по всяким женским нарядам, золоту и драгоценным каменьям, пиву, вину и другим напиткам, которые она подает либо подносит, а также по чашам и всему тому, что подобает ей делать или совершать. Ее правильно обозначать, называя дарительницей либо расточительницей всего того, что она раздает. Но слова эти созвучны словам ива и роща. Поэтому в кеннингах женщин применяются все названия деревьев женского рода.28 А по драгоценным камням либо самоцветам называют ее потому, что в древние времена женщины носили на шее такой убор - ожерелье с каменьями. Поэтому теперь применяются кеннинги, в которых к обозначению женщины прибавляют слово камень или любое хейти камня. Женщину также называют именами всех богинь, валькирий, пори и дне. Правильно называть женщину и по ее занятиям, имуществу либо роду.
Какие есть кеннинги золота? Зовут его огнем Эгира и иглами Гласира, волосами Сив, головной повязкой Фуллы, слезами Фрейи, счетом рта, голосом или словом великанов, каплей Драупнира, дождем либо ливнем Драупнира или глаз Фрейи, выкупом за выдру, выкупом, вынужденным у асов, посевом долины Фюри, крышей кургана Хёльги, огнем вод и огнем руки, камнем, или островом, или блеском руки.
Почему золото называют огнем Эгира? Это объясняет уже упомянутый рассказ об Эгире. Он был на пиру в Асгарде и, собравшись в обратный путь, пригласил Одина и всех асов прийти к нему в гости через три месяца. И отправились в путь Один и Ньёрд, Фрейр, Тюр, Брага, Видар, Локи, а с ними и богини Фригг, Фрейя, Гевьон, Скади, Идунн, Сив. Тора с ними не было: он тогда уехал на восток бить великанов. Когда боги расселись по местам,- Эгир приказал внести в палату светящееся золото, и оно, как огонь, озарило всю палату и светило во время пира, подобно тем мечам, что служили вместо огня в Вальгалле. Там Локи разбранился со всеми богами29 и убил раба Эгира по имени Фимафенг-30 а другого раба его звали Эльдиром.31 Жену Эгира зовут Ран, а девятерых дочерей так, как уже было написано. На том пиру все подавалось само: и яства, и пиво, и все, что бывает нужно на пирах. Там стало известно асам, что у Ран есть сеть, которой она ловит всех людей, утонувших в море.
Этот рассказ объясняет, почему золото называют огнем, либо светом, либо сиянием Эгира, Ран или дочерей Эгира. В согласии с этими кеннингами золото принято теперь называть огнем моря со всеми хейти моря, ибо Эгир и Ран называются всеми хейти моря. А потому золото зовут и огнем воды или рек со всеми хейти рек. И с этими хейти поступают так же, как и со всеми прочими хейти и кеннингами: младшие скальды сочиняют по образцу старших, то есть так, как было у них в стихах, но мало-помалу вносят и новое, то, что, по их разумению, подобно сочиненному прежде, как вода подобна морю, а река - воде, а ручей - реке. Поэтому и называется новшеством все, что помогает разнообразить хейти в кеннингах. И считается правильным все, что создается по сходству и в согласии с природой. [Далее приведена строфа скальда Браги, в которой золото называется огнем скамьи макрели (скамья макрели - море).]
Почему золото называют иглами или листвой Гласира? В Асгарде перед воротами Вальгаллы есть роща по имени Гласир,32 все листья в ней из красного золота. Так здесь об этом сказано:
Гласир златолистый
стоит пред чертогом
Тюра Победы.
Это прекраснейший лес у богов и людей. Почему золото называется волосами Сив? Локи, сын Лаувейи, сделал такую пакость: отрезал у Сив все волосы. Проведав о том. Тор поймал Локи и переломал бы ему кости, если бы тот не поклялся добиться от черных альвов, чтобы они сделали для Сив волосы из золота, которые росли бы, как настоящие. Вслед за тем Локи отправился к карликам, которых называют сыновьями Ивальди, и они сделали такие волосы, и корабль Скидбладнир, и еще копье Одину, что зовется Гунгнир. И тогда Локи поспорил с карлом по имени Брокк и поставил в заклад свою голову, что брат того карла, Эйтри,33 не сделает трех таких сокровищ, чтобы сравнялись с этими. И когда они пришли в кузницу, Эйтри положил в горн свиную кожу и велел Брокку поддувать, не останавливаясь, пока он не вынет из горна того, что было туда положено. Но едва он вышел из кузницы, а брат его Брокк взялся за меха, на руку Брокку уселась муха и стала жалить. Но он работал, как прежде, пока кузнец не вынул из горна изделия, и это был вепрь с золотою щетиной.
Затем кузнец положил в горн золото и велел поддувать и не прерывать работы, пока он не вернется. Когда он ушел, прилетела муха и, сев на шею Брокку, укусила вдвое больней, чем раньше. Но тот все поддувал, пока кузнец не вынул из горна золотого кольца, что зовется Драупнир.
Тогда положил Эйтри в горн железо и велел дуть, говоря, что если поддувание будет прервано, ничего не получится. А муха тут уселась промеж глаз Брокку и ужалила в веко. И когда кровь залила ему глаза, так, что он ничего не видел, он быстро поднес руку к глазам и отогнал муху, а меха меж тем опали. Тут вошел кузнец и сказал, что чуть было не погибло все, что находится в горне. И он вынул из горна молот, отдал все сокровища своему брату Брокку и велел ему идти с ними в Асгард, чтобы взыскать заклад.
И когда карлик и Локи принесли сокровища, асы сели на свои судейские троны, и все должно было решиться по приговору Одина, Тора и Фрейра. Тогда Локи отдал Одину копье Гунгнир, Тору - волосы для Сив, а Фрейру - корабль Скидбладнир. И он объяснил, в чем суть тех сокровищ: копье разит, не зная преграды- волосы, стоит приложить их к голове Сив, тотчас прирастут, а кораблю Скидбладниру, куда бы ни лежал его путь, всегда дует попутный ветер, лишь поднимут на нем парус, и можно свернуть этот корабль как простой платок, и положить, если надо, себе в кошель.
Тогда Брокк достал свои сокровища. Он отдал Одину кольцо, говоря, что каждую девятую ночь капают из него по восьми колец такого же веса. Фрейру отдал он вепря, говоря, что тот может бежать по водам и воздуху, ночью и днем, быстрее любого коня, и ночью, и в самой Стране Тьмы будет ему светло: так светится у него щетина. А потом он отдал Тору молот, говоря, что им можно бить, с какою он захочет силой и по любой цели, и никогда не откажет молот, и куда бы он его ни бросил, он никогда не промахнется, и как бы далеко ни залетел молот, он всегда вернется Тору в руку. И если Тор захочет, молот сделается так мал, что можно носить его за пазухой. И лишь один у него недостаток: коротковата рукоять.
Приговор богов гласил, что молот - лучшее из всех сокровищ и надежная защита от инеистых великанов. И они рассудили, что карлик выиграл заклад. Тогда Локи стал предлагать выкуп за свою голову, но карлик ответил, что нечего и надеяться, будто ему удастся ее выкупить. Тогда лови меня! - воскликнул Локи. Но когда Тор хотел схватить его, он был уже далеко. У Локи были башмаки, в которых он мог бежать по водам и воздуху. Тогда карлик стал просить Тора поймать Локи. Тот так и сделал. Карлик хотел было отрубить Локи голову, но Локи сказал, что ему, мол, принадлежит голова, но не шея. Тогда карлик взял ремешок и нож и хотел проткнуть в губах у Локи дырки и зашить ему рот. Но нож никак не резал. Тогда он сказал, что тут лучше бы сгодилось шило его брата, и лишь помянул это шило, откуда ни возьмись, появилось шило и проткнуло Локи губы. Сшил он губы вместе, но Локи вырвал ремешок с мясом. Ремешок, которым был зашит рот Локи, зовется Вартари.34
В этих стихах Эйвинда Губителя Скальдов в кеннинге золота упоминается головная повязка Фуллы: (следует полустрофа с кеннингом заходящее солнце луга ресниц Фуллы (луг ресниц Фуллы - ее лоб, заходящее солнце лба - золотая повязка).]
Как уже говорилось, золото называют и слезами Фрейи. [Приведены полустрофы Скули Торстейнссона и Эйнара Скуласона с кеннингами золота слезы Фрейи и слезы Мардёлль (Мардёлль - Фрейя).]
А здесь Эйнар обозначил Фрейю в кеннингах как мать Хносс и жену Ода: [следуют стихи Эйнара с кеннингами золота дождь глаз возлюбленной Ода, снегопад ресниц матери племянницы Фрейра (племянница Фрейра - Хносс, мать Хносс - Фрейя).] Отсюда также видно, что Фрейю можно звать в кеннингах и сестрою Фрейра. Вот еще примеры. [В последующих стихах Эйнара есть кеннинги золота дитя дочери Ньёрда и дочь невесты ванов (т. е. Хносс, что значит сокровище), а также жар тропы лебедей Гаутрека (Гаутрек - морской конунг, лебеди Гаутрека - корабли, тропа кораблей - море, жар морей - золото).] В этих стихах Фрейя зовется Гевн и невеста Баков.
Обозначения слез правильно соединять со всеми хейти Фрейи, называя таким путем золото. Эти кеннинги можно как угодно видоизменять, говоря о граде, либо дожде, либо пурге, либо каплях, либо ливне, либо водопаде глаз, щек, ланит, ресниц или век Фрейи.
Здесь можно сказать, что, как уже упоминалось, золото называют словом либо голосом великанов. [Приводится полустрофа скальда Браги, в которой применен кеннинг золота голос Али шара дна моря.] Здесь камень назван шаром дна моря, Али камня-это великан, а голос великана - это золото.
А вот отчего золото называют выкупом за выдру.
Рассказывают, что однажды асы Один, Локи и Хёнир отправились в путь, чтобы осмотреть весь мир. Они пришли к одной реке и, идя вдоль берега, подошли к некоему водопаду. У водопада сидела выдра. Она как раз поймала лосося и ела, зажмурившись. Тогда Локи схватил камень и бросил в выдру и попал ей в голову. И стал похваляться Локи, что одним ударом добыл он выдру и лосося. Взяли асы лосося и выдру и унесли с собою. Подошли они к одному двору и зашли туда. Хозяина звали Хрейдмаром, он был могущественным человеком, изрядно сведущим в колдовстве. Асы попросились к нему ночевать и сказали, что у них вдоволь еды, и показали хозяину свою добычу.
Но, увидев выдру, Хрейдмар позвал своих сыновей, Фафнира и Регина, и сказал, что брат их Отр35 убит, и рассказал, кто это сделал. Тут отец с сыновьями напали на асов, захватили их в плен и связали. И сказали они, что та выдра была сыном Хрейдмара.
Асы, чтобы откупиться, предлагали столько золота, сколько назначит сам Хрейдмар. На том и помирились, а уговор скрепили клятвами. Тогда выдру ободрали и, взяв ее шкуру, Хрейдмар потребовал, чтобы асы наполнили всю шкуру красным золотом и засыпали золотом сверху. Таково, мол, условие мира.
Тогда Один послал Локи в страну черных альвов, и тот пришел к карлу по имени Андвари,36 жившему в воде в образе рыбы. Поймал его Локи и наложил выкуп: все золото, что тот хранил в скале. И когда они вошли в скалу, карлик вынес все золото, что у него было, и это было огромное богатство. Тут карлик смахнул себе под руку золотое колечко. Локи заметил это и велел отдать кольцо. Карлик молил не отнимать у него кольца, говоря, что это кольцо, если он сохранит его, снова умножит его богатство. Но Локи сказал, что он не должен оставлять себе ни крупицы золота, отнял кольцо и пошел. И тогда карлик сказал, что то кольцо будет стоить жизни всякому, кто им завладеет. Локи говорит, что это ему по душе, и добавляет, что может быть и сбудется это предсказание, если он донесет его до ушей тех, кто возьмет себе кольцо.
Пошел он назад к Хрейдмару и показал Одину золото, а Один, увидев кольцо, нашел, что оно красиво и отложил в сторону, а остальное золото уплатил Хрейдмару. Тот набил золотом шкуру выдры, насколько мог, а наполнив, поставил шкуру стоймя. Тогда подошел Один, чтобы засыпать шкуру золотом, а потом он позвал Хрейдмара, чтобы тот взглянул, вся ли шкура прикрыта. Хрейдмар вгляделся хорошенько и заметил один волосок от усов и велел прикрыть его, а не то, мол, будет мир между ними расторгнут. Тогда Один достал кольцо и прикрыл волосок, сказав, что теперь они уплатили сполна выкуп за выдру.
И когда Один взял свое копье, а Локи - свои башмаки, и более им нечего было страшиться, молвил Локи, что сказанное Андвари сбудется и кольцо и золото погубят тех, кто будет ими владеть. И потом это сбылось. Теперь рассказано, отчего золото называется выкупом за выдру, либо выкупом, вынужденным у асов, либо металлом раздора.
Что еще можно поведать о том золоте? Хрейдмар получил его как выкуп за сына, но Фафнир и Регин стали требовать свою долю - выкуп за брата. Хрейдмар не уступал им ни крупицы. Тогда братья замыслили злодейство и убили отца ради этого золота. А потом Регин стал требовать, чтобы Фафнир разделил с ним золото поровну. Но Фафнир отвечает, что нечего и ждать, что он поделится золотом со своим братом, раз он убил ради этого золота своего отца. И он велел Регину убираться прочь, а не то, мол, и он будет убит, как Хрейдмар. Потом Фафнир взял принадлежавший Хрейдмару шлем и надел себе на голову - а это был шлем-страшилище, все живое пугалось, его завидев,- и еще взял меч Хротти. А у Регина был меч Ревиль. Регин бежал прочь. А Фафнир поднялся на Гнитахейд-поле, устроил там себе логово и, приняв образ змея, улегся на золоте.
Тогда Регин отправился к Хьяльпреку, конунгу в Тьоде,37 и нанялся к нему кузнецом. У Регина воспитывался Сигурд, сын Сигмунда, сына Вёльсунга, и Хьёрдис, дочери Эйлими. Сигурд был наиславнейшим из всехъ конунгов-воителей по своему роду, силе и мужеству. Регин рассказал ему, где лежит на золоте Фафнир, и стал подстрекать его захватить то золото. Потом Регин сделал меч, что зовется Грам, и был тот меч таким острым, что Сигурд окунал его в реку и он резал комки шерсти, которые несло течением на его лезвие. А вслед за тем Сигурд разрубил мечом наковальню Регина до самого основания.
Потом Сигурд и Регин отправились на Гнитахейд-поле. Сигурд выкопал яму на тропе Фафнира и засел в нее. И когда Фафнир полз к воде и оказался над той ямой, Сигурд пронзил его мечом, и Фафниру пришла смерть. Тогда подошел Регин и сказал, что Сигурд убил его брата и стал требовать за это, чтобы он вынул сердце Фафнира и изжарил его на огне. И Регин нагнулся и, напившись крови Фафнира, лег спать. А Сигурд стал жарить сердце и, подумав, что, верно, оно изжарилось, дотронулся пальцем: не жестко ли. И когда пена из сердца попала ему на палец, он обжегся и сунул палец в рот. И только лишь попала ему на язык кровь из сердца, он уразумел птичью речь и понял, о чем говорили синицы, сидевшие на дереве. Одна сказала:
Вот конунг Сигурд,
обрызганный кровью,
Фафнира сердце
хочет поджарить-
мудрым сочла бы
дарящего кольца,38
если бы он съел
сердце блестящее.
Вторая сказала:
Вот Регин лежит,
он злое задумал,
обманет он князя,
а тот ему верит-
в гневе слагает
злые слова,
за брата отмстит
злобу кующий.39
Тогда Сигурд подошел к Регину и убил его, а потом сел на коня своего Грани и мал, пока не достиг логова Фафнира, забрал все золото и, связав его в тюки, навьючил Грани, сел сам и поехал своею дорогой.
Это сказание послужило к тому, что золото зовется логовом либо жильем Фафнира, металлом Гнитахейд-поля либо ношей Грани.
Вот ехал Сигурд, пока не увидел на горе какой-то дом. Там спала одна женщина, и была она в шлеме и в кольчуге. Он взмахнул мечом и разрубил на ней кольчугу. Женщина проснулась и назвалась Хильд. Обычно ее зовут Брюнхильд. Она была валькирией.
Сигурд поехал оттуда дальше и приехал к конунгу по имени Гьюки. Жену его звали Грихмильд, а детей - Гуннар, Хёгни, Гудрун и Гудню. Готторм приходился Гьюки пасынком. Там Сигурд остался надолго. Он женился на Гудрун, дочери Гьюки, а Гуннар и Хёгни поклялись Сигурду быть его побратимами.
Вскоре поехал Сигурд с сыновьями Гьюки к Атли, сыну Будли, сватать его сестру Брюнхильд Гуннару в жены. Она жила на горе Хиндафьялль, и вокруг ее палаты полыхал огонь, и она дала клятву, что выйдет замуж только за того, у кого станет духу проскакать через полымя. Вот поехали Сигурд и сыновья Гьюки - их еще называют Нифлунгами - на ту гору, и Гуннар должен был скакать через полымя. У него был конь по имени Гати, и тот конь не решился прыгнуть в огонь. Тогда Сигурд и Гуннар поменялись обличьями и именами, ибо Грани не хотел слушаться никого, кроме Сигурда. И тогда вскочил Сигурд на Грани и проскакал через полымя.
В тот же вечер Сигурд сыграл свадьбу с Брюнхильд. И когда они ложились в постель, он вынул из ножен меч Грам и положил между собой и нею. А наутро, встав и одевшись, он дал Брюнхильд свадебный дар - то золотое кольцо, что Локи отнял у Андвари, а у нее взял на память другое кольцо. Потом Сигурд вскочил на своего коня и поехал к своим сотоварищам. Они снова поменялись обличиями с Гуннаром и пустились вместе с Брюнхильд в обратный путь, к Гьюки.
У Сигурда было от Гудрун двое детей: Сигмунд и Сванхильд.
Раз случилось, что Брюнхильд и Гудрун пошли к реке мыть волосы. И когда они подошли к реке, Брюнхильд вошла с берега в воду и сказала, что не желает мыть голову ток) водой, что стекает с волос Гудрун, ибо у ее мужа больше отваги. Тогда Гудрун вошла в воду вслед за нею и сказала, что это ей подобает мыть волосы выше по течению, ибо ни Гуннар, ни кто другой в мире не сравнится доблестью с ее мужем. Ведь это он сразил Фафнира и Регина и завладел наследством их обоих. Тогда отвечает Брюнхильд: Более славы в том, что Гуннар проскакал сквозь полымя, а Сигурд не посмел. Тут засмеялась Гудрун и молвила: Уж не думаешь ли ты, что это Гуннар проскакал сквозь полымя? Я же думаю, что с тобой в постели был тот, кто дал мне это золотое кольцо. А то кольцо, что ты носишь на руке,- ты его приняла как свадебный дар - зовется кольцо Андвари, и думается мне, что не Гуннар добыл его с Гнитахейд-поля. Промолчала Брюнхильд и пошла домой.
Стой поры она стала подговаривать Гуннара и Хёгни убить Сигурда. Но они были связаны с Сигурдом клятвою побратимства и подбили на убийство брата своего, Готторма. Он поразил Сигурда мечом, когда тот спал. Но Сигурд, раненый, бросил вслед ему меч свой Грам с такой силой, что тот разрубил Готторма пополам. И пали тогда Сигурд и сын его Сигмунд, трех зим отроду, которого они тоже убили. После этого Брюнхильд закололась мечом, и ее сожгли вместе с Сигурдом. А Гуннар и Хёгни, завладев наследством Фафнира и кольцом Андвари, стали править страною.
Конунг Атли, сын Будли, брат Брюнхильд, взял себе в жены Гудрун, которая была до того женою Сигурда, и у них были дети. Конунг Атли позвал к себе Гуннара и Хёгни, и они поехали к нему в гости. Но, прежде чем выехать из дома, они спрятали золото, наследство Фафнира, в Рейне, и с тех пор так и не нашли того золота. А конунг Атли выставил против Гуннара и Хёгни дружину, и дружина вступила в бой с ними, и они были захвачены в плен. Конунг Атли велел вырезать у Хёгни, живого, сердце. Так он погиб. Гуннара он велел бросить в змеиный ров, но ему тайком передали арфу, и он ударял по струнам пальцами ног-руки у него были связаны - и играл так, что все змеи уснули, кроме одной гадюки. Гадюка же подползла к нему и, прокусив хрящ под грудинною костью, всунула голову в отверстие и висела у него на печени, пока он не умер.
Гуннара и Хёгни называют Нифлунгами и Гьюкунгами, поэтому золото зовут сокровищем либо наследством Нифлунгов.
Немного погодя Гудрун убила обоих своих сыновей и велела сделать чаши из их черепов, оправив те чаши в золото и серебро. Тогда устроили тризну по Нифлунгам, и на пиру Гудрун подала Атли мед в тех чашах, и он был смешан с кровью мальчиков. А сердца их велела она изжарить, чтобы конунг их съел. И когда все это было сделано, она ему все поведала, не скупясь на злые слова. Там было вдоволь хмельного меду, так что почти все, кто там был, как сидели, так и уснули. В ту же ночь пошла Гудрун к конунгу, туда, где он спал, а с нею был сын Хёгни, и они напали на конунга, и пришла ему смерть. А потом они подожгли палаты, и все люди, что там находились, сгорели.
После этого Гудрун пошла к морю и кинулась в него, чтобы утопиться, но ее отнесло через фьорд к земле, которою правил конунг Ионакр. Увидев ее, он привел ее к себе и женился на ней. У них было трое сыновей: Сёрли, Хамдир и Эрп. У всех у них волосы были черные, как вороново крыло, так же как и у Гуннара, Хёгни и других Нифлунгов.
Там воспитывалась и Сванхильд, дочь молодого Сигурда. Она была прекраснейшей из женщин. О том стало известно Ёрмунрекку Могучему. Он послал своего сына Рандвера просватать ее за себя. И когда тот приехал к Ионакру, ему отдали Сванхильд, и он должен был отвести ее к Ёрмунрекку. И сказал тогда ярл Бикки, что было бы лучше, чтобы Сванхильд досталась Рандверу, потому что оба они молоды, а Ёрмунрекк - старик. Этот совет пришелся по сердцу молодым людям, а Бикки сразу же рассказал все конунгу. Тогда повелел конунг Ёрмунрекк схватить своего сына и отвести на виселицу. Рандвер взял своего сокола и, выщипав у него все перья, велел отнести его своему отцу. И Рандвера повесили. Когда же Ёрмунрекк увидел того сокола, уразумел он, что как беспомощен бесперый сокол, так беззащитно и его государство, ибо он стар и нету у него сына. Потом Ёрмунрекк возвращался со своими людьми из леса, где они охотились, и увидел Сванхильд: она сидела и убирала волосы. И тогда они пустили на нее лошадей и растоптали копытами насмерть.
Когда же прослышала о том Гудрун, она стала подстрекать своих сыновей отомстить за Сванхильд. Когда они снаряжались в поход, Гудрун дала им столь крепкие кольчуги и шлемы, что не брало их никакое железо. Она посоветовала им, чтобы, пришедши к конунгу Ёрмунрекку, они напали на него ночью, когда он спит. Сёрли и Хамдир должны были рубить ему руки и ноги, а Эрп - голову. Но по дороге братья спросили Эрпа, как он собирается им помочь, когда они доберутся к Ёрмунрекку. Он отвечает, что поддержит их, как рука ногу. Они говорят, что никогда не бывало такого, чтобы рука была поддержкой ноге. Они были так сердиты на свою мать за то, что она провожала их с речами, полными ненависти, что им хотелось бы причинить ей наибольшее зло, и они убили Эрпа, потому что она любила его сильнее всех. Немного погодя Сёрли поскользнулся одною ногою, но, подпершись рукою, удержался. Тогда он молвил: Вот рука и поддержала ногу. Лучше было бы, если б Эрп остался жив!.
А пришедши ночью к конунгу Ёрмунрекку, в покои, где он спал, они отсекли ему руки и ноги. Он пробудился и стал звать своих людей, чтобы все просыпались. Тогда сказал Хамдир: Слетела бы с плеч и голова его, если бы Эрп был жив!. Тут повставали все люди Ёрмунрекка и напали на братьев, но не смогли одолеть их оружием. Тогда Ёрмунрекк приказал побить их камнями. Они так и сделали. И пали мертвыми Сёрли с Хамдиром. С ними погиб и весь род Гьюки и все его потомство.40
Вот почему кольчуга называется одеждой или платьем Хамдира и Сёрли.
После молодого Сигурда оставалась дочь Аслауг. Она воспитывалась у Хеймира в Хлюмдалире, и от нее происходит великий род.
Говорят, что Сигмунд, сын Вёльсунга, был столь могуч, что мог пить яд без вреда для себя. А у Синфьётли, его сына, и у Сигурда только кожа была такою твердой, что не вредил ей яд, попадая да обнаженное тело. [Приводится полустрофа скальда Браги, в которой яд назван напитком Вёльсунгов.]
Эти сказания переложили в стихи очень многие скальды, выбирая из них то одно, то другое. Браги Старый поведал о гибели Сёрли и Хамдира в Хвалебной песне, сочиненной в честь Рагнара Лодброка.41 [Далее следует пять строф этого произведения.]
Почему золото называют мукою Фроди? Это объясняет такое сказание. Скьёльдом звали сына Одина, и отсюда пошли все Скьёльдунги.42 Он жил и правил в стране, что теперь называется Данией, а тогда звалась Страной Готов. У Скьёльда был сын по имени Фридлейв, правивший после него. Сына Фридлейва звали Фроди. Он наследовал своему отцу в те времена, когда Август кесарь водворил на всей земле мир.43 Тогда родился Христос. И так как Фроди был самым могущественным конунгом в северных странах, считают, что это он водворил мир во всех землях, где говорят по-датски,44 и люди на севере называют это миром Фроди. Тогда никто не чинил зла другому, даже повстречав убийцу отца или брата, на свободе или связанным. Не было тогда ни воров, ни грабите
Язык поэзии (1-23)
перевод О. А. Смирницкой
1. Эгир посещает асов
Одного человека звали Эгир или Хлер (Эгир, или Хлер, — морской великан. И то и другое слово значит «море». В «Старшей Эдде» боги пируют в гостях у Эгира. У Снорри, наоборот, Эгир отправляется на пир к богам. Однако далее рассказывается про пир у Эгир). Он жил на острове, что теперь называется Лесё (Лесё — датский остров в Каттегате, этимологически «остров Хлера). Он был изрядно сведущ в колдовстве. Он держал раз путь в Асгард, и, ведая о том, асы радушно его приняли, хотя не обошлось тут и без обманных чар. Вечером, как настало время для пира, Один велел внести в палату мечи. И они так сверкали, что там стало светло, и, пока все сидели за пиром, не нужно было другого огня. Асы пошли на пир, и воссели на троны двенадцать асов, коим надлежало быть судьями. Их зовут: Тор, Ньёрд, Фрейр, Тюр, Хеймдалль, Браги, Видар, Вали, Улль, Хёнир, Форсети, Локи. Были и богини: Фригг, Фрейя, Гевьон, Идунн, Герд, Сигюн, Фулла, Нанна. Все кругом казалось Эгиру великолепным. Стены были сплошь увешаны красивыми щитами. Был там хмельной мед, и выпили его немало. Рядом с Эгиром сидел Браги, и шла у них за пиром беседа. Браги рассказал Эгиру о многих событиях, случавшихся у асов.
2. Великан Тьяцци похищает Идунн
Он повел речь о том, как три аса, Один, Локи и Хёнир, отправились в путь. Шли они через горы и пустыни, и случилось, что у них было нечего есть. Спустившись в одну долину, видят они стадо быков, и, выбрав себе одного быка, собирались зажарить мясо между раскаленными камнями. Когда же, подумав, что, верно, еда их уже готова, они разгребают костер, то видят: не изжарилось мясо. Спустя некоторое время снова разгребают они костер, только мясо опять не готово. Стали они рассуждать промежду собой, что бы то значило. И слышат тут чью-то речь на дубу над самой своей головой. Тот, кто там сидел, сказал, будто по его воле не жарится на костре мясо. Они глянули наверх: сидит там орел, и не маленький.
И сказал орел: «Если дадите мне бычьего мяса досыта, тогда оно и изжарится». Они согласились. Тут орел слетает с дерева, садится у костра и тотчас принимается за бычьи окорока и лопатки. Тогда разгневался Локи и, схватив большую палку, замахнулся что есть силы и ударил орла. Орел от удара встрепенулся и взлетел. И тут палка пристала к спине орла, а руки у Локи к другому концу палки. Орел летит на такой высоте, что Локи задевает ногами камни, осыпи и деревья. Кажется ему, вот-вот оторвутся от плеч его руки. Он вопит и молит орла о пощаде. Но тот отвечает, что не бывать Локи на свободе, если он не даст ему клятвы выманить из Асгарда Идунн с ее яблоками. Локи согласился и, получив свободу, возвращается к своим спутникам. И больше ничего не случилось с ними до самого их возвращения домой.
А в условленный час Локи заманивает Идунн из Асгарда в лес, говоря, что он нашел там яблоки, которые, верно, покажутся ей замечательными, и просит ее взять с собою свои яблоки, чтобы сравнить их с теми. Тут прилетает великан Тьяцци в обличье орла и, схватив Идунн, уносится с нею в Страну Великанов к своему жилищу.
3. Локи добывает Идунн, убийство Тьяцци
Асам же пришлось плохо, как исчезла Идунн, тотчас поседели они и постарели. Они собрали тинг и спрашивают друг у друга, когда в последний раз видали Идунн. А видали ее в последний раз, как она шла с Локи из Асгарда. Тут схватили Локи и привели на тинг и грозили ему смертью или пытками. И, струсив, он сказал, что готов отправиться за Идунн в Страну Великанов, если Фрейя одолжит ему свое соколиное оперенье. Получив соколиное оперенье, он летит на север в Страну Великанов и в один прекрасный день появляется в доме у великана Тьяцци. Тот уплыл на лодке в море, а Идунн оставалась дома одна. Локи превратил ее в орех и, взяв в когти, полетел во весь дух. Вернувшись домой, Тьяцци хватился Идунн. Он надевает свое орлиное оперенье и летит в погоню за Локи — только ветер в крыльях свистит. Асы же, завидев, что летит сокол с орехом, а вслед за ним — орел, вышли за стены Асгарда и вынесли ворох стружек. Сокол, лишь только влетел в город, камнем упал у городских стен. Тогда асы развели в стружках огонь. Орел уже не мог остановиться, упустив сокола. Огонь вспыхнул у него в перьях и прервал его полет. Тут подоспели асы и убили великана Тьяцци внутри ограды Асгарда, и это их славнейший подвиг.
Скади же, дочь великана Тьяцци, надела свой шлем и кольчугу и с оружием пошла в Асгард мстить за отца. Асы, однако, предложили ей мировую и пообещали выкуп. Первым делом пусть она выбирает себе мужа среди асов, но выбирает по ногам, ничего больше не видя. Она увидела ноги одного из них, замечательной красоты, и молвила: «Вот, кого я выбираю- едва ли что некрасиво у Бальдра!» А был то Ньёрд из Ноатуна.
Еще она поставила условием мира, чтобы асы ее рассмешили, а это, думалось ей, им не удастся. Тогда Локи обвязал веревкой козу за бороду, а другим концом — себя за мошонку. То один тянул, то другой, и оба громко кричали. Наконец Локи повалился Скади на колени, тут она и рассмеялась. Тогда между асами и нею был заключен мир.
4. О роде Тьяцци
Говорят, будто Один по условиям выкупа взял глаза Тьяцци и, забросив на самое небо, сделал их двумя звездами.
Тогда промолвил Эгир: «Да, Тьяцци был могучим великаном. А какого он был рода?» Браги отвечает: «Отца его звали Эльвальди (Эльвальди — «всемогущий»). И о нем я мог бы поведать немало примечательного. Он был очень богат золотом. И когда он умер и его сыновья стали делить наследство, то, чтобы смерить золото, они решили, пусть каждый берет в свой черед полный рот золота. Первый из них был Тьяцци, второй — Иди, третий — Ганг. С той поры и повелось у нас называть золото «счетом рта» тех великанов. А в иносказаниях или поэзии оно зовется «речью, либо словом, либо счетом тех великанов». Эгир сказал: «Мне кажется, это хорошее иносказание для золота».
5. Происхождение меда Суттунгов
И еще сказал Эгир: «Откуда взялось то искусство, что зовется поэзией?»
Браги отвечает: «Все началось с того, что боги враждовали с народом, что зовется ванами. Но потом они назначили встречу для заключения мира, и в знак мира те и другие подошли к чаше и плюнули в нее (в основе этого мотива лежит распространенный у первобытных народов способ приготовления растительного напитка при помощи забродившей слюны). А при расставании боги, чтобы не пропал втуне тот знак мира, сотворили из него человека. Он зовется Квасир (Квасир — слово того же корня, что и русское слово «квас». Возможно, что это слово первоначально обозначало какой-то опьяняющий напиток). Он так мудр, что нет вопроса, на который он не мог бы ответить. Он много странствовал по свету и учил людей мудрости. И однажды, когда он пришел в гости к неким карлам, Фьялару (Фьялар — «прячущий») и Галару (Галар — «поющий») они позвали его как будто затем, чтобы поговорить с глазу на глаз, и убили. А кровь его слили в две чаши и котел, что зовется Одрёрир (Одрёрир — «приводящий дух в движенье» (первоначально — обозначение самого напитка, а не сосуда)), — чаши же зовутся Сон (Сон — «кровь»)и Бодн, — смешали с той кровью мед, и получилось медовое питье, да такое, что всякий, кто ни выпьет, станет скальдом либо ученым. Асам же карлы сказали, будто Квасир захлебнулся в мудрости, ибо не было человека столь мудрого, чтобы мог выспросить у него всю мудрость.
Потом карлы пригласили к себе великана по имени Гиллинг и жену его. Они зазвали Гиллинга с собою в море покататься на лодке и, лишь отплыли от берега, направили лодку на подводный камень, так что она перевернулась. Гиллинг не умел плавать и утонул, а карлы снова сели в лодку и поплыли к берегу. Они рассказали о случившемся его жене, та опечалилась и стала громко плакать. Тогда Фьялар спросил ее, не станет ли легче у нее на душе, если она взглянет на море, где утонул ее муж. И она согласилась. Тогда Фьялар сказал своему брату Галару, пусть заберется на притолоку, как станет она выходить, и спустит ей на голову мельничный жернов, а то, мол, надоели ее вопли. Тот так и сделал. Узнавши о том, великан Суттунг, сын Гиллинга, отправляется туда и, схватив карлов, отплывает в море и сажает их на скалу, что во время прилива погружается в море. Они молят Суттунга пощадить их и, чтобы помириться с ним, дают за отца выкуп — драгоценный мед. На том и помирились. Суттунг увозит мед домой и прячет в скалах, что зовутся Хнитбьёрг (Хнитбьёрг — «сталкивающиеся скалы»), приставив дочь свою Гуннлёд сторожить его.
Потому мы и называем поэзию «кровью Квасира», или «питьем либо насыщением карлов», или «влагой Одрёрира, Бодна либо Сана», или «кораблем карлов» — ведь тот мед помог им избежать смерти на морской скале, или «медом Суттунга», или «влагой Хнитбьёрга».
Тогда сказал Эгир: «Темными кажутся мне подобные обозначения поэзии. А как достался тот мед асам?»
6. Как Один получил мед
Браги отвечает: «Есть о том такое сказание. Один отправился в путь и пришел на луг, где девять рабов косили сено. Он спрашивает, не хотят ли они, чтобы он заточил им косы. Те соглашаются. Тогда, вынув из-за пояса точило, он наточил косы. Косцы нашли, что косы стали косить много лучше, и захотели купить точило. Он сказал, что пусть тот, кто хочет купить точило, заплатит за него в меру. Это всем пришлось по душе, и каждый стал просить точило для себя. Один бросил точило в воздух, но, так как все хотели схватить его, вышло, что они полоснули друг друга косами по шее.
Один остался ночевать у великана по имени Бауги, брата Суттунга. Бауги стал сетовать на свои дела и рассказал, что девять его рабов зарезали друг друга косами и навряд ли ему удастся найти себе других работников. Один же назвался Бёльверком (Бёльверк — «злодей») и взялся работать у Бауги за девятерых, а вместо платы попросил себе глоток меда Суттунга. Бауги сказал, что не он хозяин меда: мол, Суттунг один завладел им- но он готов идти вместе с Бёльверком и помочь ему добыть мед.
Бёльверк работал все лето за девятерых у Бауги, а как пришла зима, стал требовать с него платы. Они отправились к Суттунгу. Бауги рассказал брату своему Суттунгу об уговоре их с Бёльверком, но Суттунг наотрез отказался дать хоть каплю меда. Тогда Бёльверк сказал Бауги, что надо попробовать, не удастся ли им заполучить мед какою-нибудь хитростью. Бауги согласился. Бёльверк достает бурав по имени Рати (Рати — это имя и значит «бурав») и велит Бауги попробовать, не возьмет ли скалу бурав. Тот так и делает. Потом Бауги говорит, что скала уже пробуравлена. Но Бёльверк подул в отверстие, и полетела каменная крошка в его сторону. Тут он понял, что Бауги замышляет его провести. Снова велел он буравить скалу насквозь. Бауги стал буравить снова, и, когда подул Бёльверк во второй раз, каменная крошка отлетела внутрь. Тогда Бёльверк принял обличье змеи и пополз в просверленную дыру. Бауги ткнул в него буравом, да промахнулся. Бёльверк добрался до того места, где сидела Гуннлёд, и провел с нею три ночи, а она позволила ему выпить три глотка меду. С первого глотка он осушил Одрёрир, со второго — Бодн, а с третьего — Сон, и так достался ему весь мед. Потом он превратился в орла и поспешно улетел. А Суттунг, завидев этого орла, тоже принял обличие орла и полетел в погоню. Как увидели асы, что летит Один, поставили они во дворе чашу, и Один, долетев до Асгарда, выплюнул мед в ту чашу. Но так как Суттунг уже настигал его, Один выпустил часть меда через задний проход. Этот мед не был собран, его брал всякий, кто хотел, и мы называем его «долей рифмоплетов». Мед Суттунга Один отдал асам и тем людям, которые умеют слагать стихи (Миф о меде поэзии рассказывается (но очень отрывочно) также в «Речах Высокого»).
Поэтому мы и зовем поэзию «добычей или находкой Одина», его «питьем» и «даром» либо «питьем асов».
7. Признаки поэзии
Тогда Эгир сказал: «Сколько способов выражения знаете вы в поэзии? И что входит в поэтическое искусство?» Тогда молвил Браги: «Две стороны составляют всякое поэтическое искусство». Эгир спрашивает: «Какие?» Браги отвечает: «Язык и размер». «Какого рода язык пригоден для поэзии?» — «Поэтический язык создается трояким путем». — «Как?» — «Всякую вещь можно назвать своим именем. Второй вид поэтического выражения — это то, что зовется заменой имен («Замена имен» — здесь, по-видимому, — хейти, т. е. поэтические синонимы). А третий вид называется кеннингом. Он состоит в том, что мы говорим «Один», либо «Тор», либо кто другой из асов или альвов, а потом прибавляем к именованному название признака другого аса или какого-нибудь его деяния. Тогда все наименование относится к этому другому, а не к тому, кто был назван. Так, мы говорим «Тюр победы», или «Тюр повешенных», или «Тюр ноши», и это все обозначения Одина (Все три кеннинга, которые приводит здесь Снорри, представляют собой то, что в специальной литературе получило название «метафора с отклонением». В таком кеннинге определение при так называемой основе превращает эту основу в обозначение того, что само по себе совсем на нее не похоже- так, Тюр в сопровождении определений «победы», «повешенный» или «ноши» превращается в Одина. Некоторые ученые считают, что кеннинг в собственном смысле слова непременно подразумевает такую «метафору с отклонением». Однако Снорри явно относит к кеннингам и другие типы дву- или многочисленных заменителей существительного обычной речи, например такие, как «сын Одина» или «муж Сив» (т. е. Тор)). Мы называем их описательными обозначениями. В их числе и «Тюр колесницы».
8. Обращение к молодым поэтам
Теперь следует сказать молодым скальдам, пожелавшим изучить язык поэзии и оснастить свою речь старинными именами или пожелавшим научиться толковать темные стихи: пусть вникают в эту книгу, дабы набраться мудрости и позабавиться. Нельзя забывать этих сказаний или называть их ложью, изгоняя из поэзии старинные кеннинги, которые нравились знаменитым скальдам. Христианам не следует однако, верить в языческих богов и правдивость этих сказаний в другом смысле, чем сказано в начале этой книги (В рукописях дальше следует отрывок, в котором события троянской войны сопоставляются с мифами о Торе и о гибели богов. В упсальской рукописи этого отрывка нет. Считается, что его не было в оригинале, и поэтому в современных изданиях его обычно опускают. Он опущен и тут).
9. Хейти Одина и кеннинги Одина
Теперь я приведу примеры того, как знаменитые скальды считали для себя подобающим сочинять стихи, применяя такие хейти и кеннинги. Так говорит Арнор Скальд Ярлов (Арнор Тордарсон по прозванию Скальд Ярлов жил в XI в. Дальше в этой части «Младшей Эдды» цитируются стихи семидесяти скальдов IX-XII вв. О некоторых из этих скальдов ничего не известно, кроме их имени. О других известно кое-что, а о некоторых (как, например, об Эгиле Скаллагримссоне или Гуннлауге Змеином Языке)), называя Одина «Всеотцом»:
Поэзия здесь именуется «бражным буруном Всеотца». Хавард Хромой сказал так:
[Приводится полустрофа Хаварда Хромого, в которой Один называется «богом повешенных». Далее следуют скальдические полустрофы Вига-Глума, Рэва, Эйвинда Губителя Скальдов, Глума Гейрасона, Ульва Уггасона, Тьодольва из Хвина и Халльфреда, в которых есть следующие кеннинги или хейти Одина: «Тюр повешенных», «ас воронов», «Тюр ноши», «Тюр победы», «Тюр гаутов» («гауты» — это воины), «Хрофта-Тюр», «супруг Фригг», «Третий».]
Здесь также есть пример того, что земля зовется в поэзии «женою Одина».
[В последующих полустрофах скальдов Эйвинда, Кормака, Стейнтора, Ульва Уггасона, Эгиля Скаллагримссона, Рэва и Эйнара Звона Весов встречаются обозначения Одина: «Тюр асов», «Игг», «тот, кого обнимала Гуннлёд», «брат Вили», «друг Мимира», «противник Волка», «бог павших», «Тюр войска», «испытатель воронов».]
Так сказано в «Речах Эйрика»
(«Речи Эйрика» — хвалебная песнь в честь норвежского конунга Эйрика Кровавая Секира, сочиненная в X в. неизвестным автором. Она (так же как «Речи ворона» принадлежит к так называемым «Эддическим хвалебным песням», т. е. произведениям не скальдического, а эддического стиля. Этим объясняется то, что в ней нет формализма, характерного для поэзии скальдов, в частности нет кеннингов и хейти):
Странен сей сон, —
сказал Один, —
будто встал я до свету
убрать Вальгаллу
для павших воинов.
Велел я эйнхериям
живей подыматься,
скамьи застилать
и мыть чаши.
Вином валькирии
вождя встречают.
[Далее приводятся скальдические полустрофы Кормака, Торальва, Эйвинда, Браги, Эйнара и Торвальда Блёндускальда с обозначениями Одина: «Хрофт», «владыка Хлидскьяльва», «быстрый в полете», «отец человечества», «сын Бестлы», «сын Бора», «потомок Бури».]
10. Кеннинги поэзии
Теперь послушаем, как скальды именовали поэзию теми названиями, которые уже были упомянуты. Поэзию называют, к примеру, «кровью Квасира», «кораблем карлов», «медом карлов», «медом великанов», «медом Суттунга», «медом Одина», «медом асов», «великановым выкупом за отца», «влагой Одрёрира, Бодна и Сона» и также их «содержимым», «влагой скал Хнитбьёрг», «поживой, находкой, ношей и даром Одина».
[Далее следуют скальдические полустрофы Эйнара Звона Весов, Орма Стейнторссона, Рэва, Эгиля, Глума Гейрасона, Эйвинда, Эйлива Гудрунарсона, Вёлу-Стейна и Ульва Уггасона, в которых встречаются кеннинги поэзии: «кровь Квасира», «сохранившаяся в скалах волна, спасшая карлов», «питье Двалина», «плата племени камней» («племя камней» — это карлы), «волна жителей скал» («жители скал» — великаны), «мед Одина», «плата повелителя асов», «выкуп за Гиллинга», «влага котла груза виселицы» («груз виселицы» — Один), «волна моря Одрёрира», «деяние Рёгнира» (Рёгнир — Один), «волна Бодн», «струг саксов скал» («саксы скал» — карлы), «семя Сон», «потоки скалы ликования друга Мимира» («друг Мимира» — Один, «скала ликования» — грудь, «потоки груди Одина» — поэзия), «находка Тунда» (Тунд — Один), «добыча Видура» (Видур — Один), «творение восхваления», «прибой влаги груди воителя» («воитель» — Один), «дар Гримнира» (Гримнир — Один).]
Поэзия зовется «морем либо влагой карлов», ибо кровь Квасира была налита в Одрёрир прежде, чем был приготовлен мед, и там, в этом сосуде, он и был приготовлен. Потому его называют «жидкостью котла Одина», как сказал Эйвинд и как уже было написано:
[Приводится полустрофа с кеннингом «влага котла бремени виселицы».]
Поэзию также называют «судном или кораблем карлов». «Кораблем карлов» поэзию называют теперь потому, что некоторые названия кораблей созвучны названиям пива (Кеннинг этот основан на игре слов: lið — это и «пиво», и «корабль», поэтому в кеннингах слово «пиво» можно заменять синонимами слова «корабль»). Вот как здесь говорится:
[приводится полустрофа с кеннингом «корабль карлов».]
11. Кеннинги Тора
Какие есть кеннинги Тора? Его называют «сыном Одина и Земли», «отцом Магни, Моди и Труд», «мужем Сив», «отчимом Улля», а также «повелителем и владетелем молота Мьёлльнир, Пояса Силы и Бильскирнира», «защитником Асгарда и Мидгарда», «недругом и истребителем великанов и великанш», «убийцей Хрунгнира, Гейррёда и Тривальди», «господином Тьяльви и Рёсквы», «недругом Мирового Змея», «воспитателем Вингнира и Хлоры».
[Приведены полустрофы Браги, Эльвира Хнувы, Эйлива, Эйстейна Вальдасона, Гамли, Торбьёрна Скальда Дис и Ульва Уггасона с кеннингами Тора — «наследник Видрира» (Видрир — Один), «сын Земли», «отец Магни», «отец Труд», «друг Сив», «родич Улля», «устрашитель великанов», «владыка Бильскирнира», «сокрушитель черепа Хрунгнира», «отрубивший девять голов Тривальди», «враг рода вечерних жен» («вечерние жены» — великанши), «владетель козлов», «истребитель гаутов гор» («гауты гор» — великаны), «Видгюмнир брода Вимура» (Видгюмнир — имя великана).]
Здесь он зовется великаном брода Вимура. Вимур — имя реки, которую Тор перешел вброд по пути к дому Гейррёда. Так сказал скальд Ветрлиди:
[В полустрофе, обращенной к Тору, говорится, что он переломал ноги Лейки, сокрушил Тривальди, поверг Старкала и умертвил Гьяльп (все это имена великанов и великанш). Вслед за тем Снорри цитирует строфу Торбьёрна Скальда Дис, в которой говорится, что Тор убил Кейлу, Кьялланди, Аута, Лейди, Бусейру, Хенгьянкьяфту, Хюрроккин и Свивёр.]
12. Кеннинги Бальдра
Какие есть кеннинги Бальдра? Его называют «сыном Одина и Фригг», «мужем Нанны», «отцом Форсети», «владетелем Хрингхорни и Драупнира», «недругом Хёда», «жителем Хель», «богом плача». Ульв Уггасон отводит сказанию о Бальдре большое место в своей «Хвалебной песни о доме» («Хвалебная песнь о доме» — произведение, в котором описываются мифологические изображения на стенах дома Олава Павлина (о нем рассказывается в «Саге о людях из Лаксдаля»)), а о том, почему Бальдра обозначают такими кеннингами, уже было написано.
13. Кеннинги Ньёрда
Какие есть кеннинги Ньёрда? Его называют «богом ванов», либо «родичем ванов», либо «ваном», а еще «отцом Фрейра и Фрейи» и «одаривающим богом». Так говорит Торд Сьяррекссон:
Гудрун в гневе
гордой деве
Херьяна воля
Хамдир в поле
сынов сгубила,
с ваном не мило,
коней обуздала,
колет удало.
(В этой строфе строки 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6, 7 и 8 связаны аллитерацией и рифмой, но строки 1 и 5, 2 и 6, 3 и 7, 4 и 8 связаны по смыслу: «Гудрун в гневе сынов сгубила», «гордой деве (т. е. Скади) с ваном (т. е. Ньёрдом) не мило», «Херьяна (т. е. Одина) воля коней обуздала», «Хамдир в поле колет удало». Каждое предложение — мотив из какого-нибудь сказания)
Здесь речь идет о том, что Скади покинула Ньёрда, о чем уже было написано.
14. Кеннинги Фрейра
Какие есть кеннинги Фрейра? Его зовут «сыном Ньёрда», «братом Фрейи», а также «богом ванов», «потомком валов», «ваном», «богом изобилия» и «посылающим богатство». Так сказал Эгиль Скаллагримссон:
Ибо Аринбьёрна
обогатили
Фрейр и Ньёрд
великой казной.
Фрейр еще зовется «недругом Бели», как сказал Эйвинд Губитель Скальдов:
[приводится полустрофа с упомянутым кеннингом.]
Он также владетель Скидбладнира и вепря по имени Золотая Щетина, как здесь говорится:
Ивальди отпрыски
некогда стали
Скидбладнир строить
для сына Ньёрда —
светлого Фрейра —
струг самый крепкий.
(Строфа 43 «Речей Гримнира»)
Так говорит Ульв Уггасон:
[приводится полустрофа этого скальда, в которой упомянуто имя вепря Золотая Щетина.]
Вепрь этот зовется также Страшный Клык.
15. Кеннинги Хеймдалля
Какие есть кеннинги Хеймдалля? Его зовут «сыном девяти матерей», «стражем богов», как уже упоминалось, «белым асом», «недругом Локи» и «тем, кто добыл ожерелье Фрейи». Голова зовется «мечом Хеймдалля»: сказывают, будто он был пробит насквозь человеческой головой. Об этом поведано в «Заклинаниях Хеймдалля», и с тех пор голову называют «погибелью Хеймдалля», подобно тому как меч зовется «погибелью человека». Хеймдалль — владетель коня Золотая Челка. Упоминают и то, что он побывал на острове Вагаскер и у камня Сингастейн: тогда у них с Локи была распря из-за ожерелья Брисингов. Называют его и Виндлером. Ульв Уггасон подробно рассказал о том в «Хвалебной песни о доме». Там упоминается, что Хеймдалль и Локи были в обличье тюленей. Он также «сын Одина».
16. Кеннинги Тюра
Какие есть кеннинги Тюра? Его зовут «одноруким асом», «вскормившим Волка», «богом битвы», «сыном Одина».
17. Кеннинги Браги
Какие есть кеннинги Браги? Его зовут «мужем Идунн», «зачинателем поэзии» и «длиннобородым асом». Всех длиннобородых зовут по его имени «Браги-бородач». Зовется он и «сыном Одина».
18. Кеннинги Видара
Какие есть кеннинги Видара? Называют его «молчаливым асом», «владетелем железного башмака», «недругом и убийцей Фенрира Волка», «асом-мстителем за богов», «поселившимся на пепелище отчего дома», а также «сыном Одина» и «братом асов».
19. Кеннинги Вали
Какие есть кеннинги Вали? Его зовут «сыном Одина и Ринд», «пасынком Фригг», «братом асов», «мстителем за Бальдра», «недругом Хёда и его убийцей», «обитателем отчего пепелища».
20. Кеннинги Хёда
Какие есть кеннинги Хёда? Его зовут «слепым асом», «убийцей Бальдра», «метателем побега омелы», «сыном Одина», «жителем Хель», «недругом Вали».
21. Кеннинги Улля
Какие есть кеннинги Улля? Его зовут «сыном Сив», «пасынком Тора», «асом-лыжником», «асом-лучником», «асом-охотником», «асом щита».
22. Кеннинги Хёнира
Какие, есть кеннинги Хёнира? Его зовут «сотрапезником, попутчиком и собеседником Одина», «проворным асом», «длинною ногой» и «блистающим конунгом» (Мёккуркальви — в оригинале слово, значение которого неясно. Его переводили также как «водяной конунг», «глиняный конунг» и т. п.).
23. Кеннинги Локи
Какие есть кеннинги Локи? Его зовут «сыном Фарбаути и Лаувейи, или Наль», «братом Бюлейста и Хельблинди», «отцом Ванарганда» — это Фенрир Волк, «отцом Ёрмунганда» — а это Мировой Змей, а также «отцом Хель, Нари и Али». Зовут его и «родичем и дядей, весенним попутчиком и сотрапезником Одина и асов», «гостем и украшением сундука Гейррёда», «вором великанов», «похитителем козла, ожерелья Брисингов и яблок Идунн», «родичем Слейпнира», «мужем Сигюн», «недругом богов», «губителем волос Сив», «кузнецом бед», «коварным асом», «наветчиком и обманщиком богов», «тем, кто виновен в смерти Бальдра», «связанным асом», «тем, кто препирался с Хеймдаллем и Скади».
Эгир, или Хлер, - морской великан. И то и другое слово значит «море». В «Старшей Эдде» боги пируют в гостях у Эгира. У Снорри, наоборот, Эгир отправляется на пир к богам. Однако далее рассказывается про пир у Эгира.
Лесё - датский остров в Каттегате, этимологически «остров Хлера» (см. предыдущее примеч.).
Эльвальди - «всемогущий».
В основе этого мотива лежит распространенный у первобытных народов способ приготовления растительного напитка при помощи забродившей слюны.
Квасир - слово того же корня, что и русское слово «квас». Возможно, что это слово первоначально обозначало какой-то опьяняющий напиток (см. предыдущее примеч.).
Фьялар - «прячущий».
Галар - «поющий».
Одрёрир - «приводящий дух в движенье» (первоначально - обозначение самого напитка, а не сосуда).
Сон - «кровь».
Хнитбьёрг - «сталкивающиеся скалы».
Бёльверк - «злодей».
Рати - это имя и значит «бурав».
Миф о меде поэзии рассказывается (но очень отрывочно) также в «Речах Высокого» (строфы 104–110). Некоторые мотивы этого мифа (а именно - создание и умерщвление Квасира, т. е. демона опьянения) обнаруживаются и в древнеиндийской мифологии. Предполагают, что в своей основе миф этот восходит к эпохе индоевропейской общности.
«Замена имен» - здесь, по-видимому, - хейти, т. е. поэтические синонимы (см. дальше).
Все три кеннинга, которые приводит здесь Снорри, представляют собой то, что в специальной литературе получило название «метафора с отклонением». В таком кеннинге определение при так называемой основе превращает эту основу в обозначение того, что само по себе совсем на нее не похоже- так, Тюр в сопровождении определений «победы», «повешенный» или «ноши» превращается в Одина. Некоторые ученые считают, что кеннинг в собственном смысле слова непременно подразумевает такую «метафору с отклонением». Однако Снорри явно относит к кеннингам и другие типы дву- или многочисленных заменителей существительного обычной речи, например такие, как «сын Одина» или «муж Сив» (т. е. Тор).
В рукописях дальше следует отрывок, в котором события троянской войны сопоставляются с мифами о Торе и о гибели богов. В упсальской рукописи этого отрывка нет. Считается, что его не было в оригинале, и поэтому в современных изданиях его обычно опускают. Он опущен и в настоящем издании.
Арнор Тордарсон по прозванию Скальд Ярлов жил в XI в. Дальше в этой части «Младшей Эдды» цитируются стихи семидесяти скальдов IX–XII вв. О некоторых из этих скальдов ничего не известно, кроме их имени. О других известно кое-что, а о некоторых (как, например, об Эгиле Скаллагримссоне или Гуннлауге Змеином Языке) есть целые саги (см.: Исландские саги. Л., 1956).
«Речи Эйрика» - хвалебная песнь в честь норвежского конунга Эйрика Кровавая Секира, сочиненная в X в. неизвестным автором. Она (так же как «Речи ворона», см. примеч. 4 «Видения Гюльви») принадлежит к так называемым «Эддическим хвалебным песням», т. е. произведениям не скальдического, а эддического стиля. Этим объясняется то, что в ней нет формализма, характерного для поэзии скальдов, в частности нет кеннингов и хейти.
Кеннинг этот основан на игре слов: lið - это и «пиво», и «корабль», поэтому в кеннингах слово «пиво» можно заменять синонимами слова «корабль».
«Хвалебная песнь о доме» - произведение, в котором описываются мифологические изображения на стенах дома Олава Павлина (о нем рассказывается в «Саге о людях из Лаксдаля»).
В этой строфе строки 1 и 2, 3 и 4, 5 и 6, 7 и 8 связаны аллитерацией и рифмой, но строки 1 и 5, 2 и 6, 3 и 7, 4 и 8 связаны по смыслу: «Гудрун в гневе сынов сгубила», «гордой деве (т. е. Скади) с ваном (т. е. Ньёрдом) не мило», «Херьяна (т. е. Одина) воля коней обуздала», «Хамдир в поле колет удало». Каждое предложение - мотив из какого-нибудь сказания.
Строфа 43 «Речей Гримнира».
Мёккуркальви - в оригинале слово, значение которого неясно. Его переводили также как «водяной конунг», «глиняный конунг» и т. п.
«Хаустлёнг» - поэма эта представляет собой описание мифологических изображений на щите. Сохранилось 20 строф этой поэмы, богатой кеннингами, трудно поддающимися переводу или даже вообще непонятными. Непонятно, в частности, само название поэмы (Haustlǫng).
«Хвалебная песнь Тору» - всего сохранилось около 21 строфы этого произведения, которое настолько перегружено чрезвычайно вычурными кеннингами, что многое остается в нем непонятным.
Колесница - созвездие Большой Медведицы.
Слово мужского рода reynir значит «испытатель» и «рябина», а слово мужского рода viðr значит «дерево» и «совершает». Поэтому в скальдической поэзии все названия деревьев мужского рода - синонимы слов «испытатель» и «вершитель».
Слово женского рода selja значит «подающая» и «ива», а слово женского рода lág значит «сваленное дерево» и «уничтожение». Поэтому в скальдической поэзии все названия деревьев женского рода - синонимы слов «дарительница» и «расточительница».
О том, как Локи разбранился с богами и богинями на пиру у Эгира, рассказывается в «Перебранке Локи», песне «Старшей Эдды».
Фимафенг - «ловкий добытчик».
Эльдир - «повар».
Гласир - «блестящий».
Эйтри - «ядовитый».
Вартари - это имя и значит «ремешок».
Отр - это имя и значит «выдра».
Андвари - «осторожность».
Тьод - Тю, в Ютландии.
«Дарящий кольца» - конунг.
Строфы 32–33 «Речей Фафнира», героической песни «Старшей Эдды».
Знаменитое сказание о Нифлунгах (по-немецки они зовутся «Нибелунгами») - это первое из героических сказаний, приводимых в «Младшей Эдде». Сказание это южногерманского происхождения, и его историческая основа, в тех немногих случаях, где она прощупывается, - это события IV-V вв., а именно - смерть остготского короля Эрманариха (= исл. Ёрмунрекк) в 375 г. в Причерноморье, гибель бургундского короля Гундахарня (= исл. Гуннар) в 437 г. на среднем Рейне, смерть вождя гуннов Аттилы (= исл. Атли) на ложе своей жены (исл. Гудрун) в 453 г. и т. д. Однако в сказании немало и скандинавских или исландских элементов. Начало сказания носит чисто мифологический характер. Сказание это представлено в многих средневековых произведениях - большей части героических песен «Старшей Эдды», в «Саге о Вёльсунгах», «Саге о Тидреке», «Рассказе о Норнагесте», в скандинавских народных балладах, а также в немецкой «Песни о Нибелунгах», немецкой народной балладе о «Роговом Зейфриде» и некоторых других произведениях. Литература об этом сказании необозрима. На русском языке см.: А. Хойслер. Германский героический эпос и сказание о Нибелунгах. М., 1960.
Браги Старый - см. примеч. 2 «Видения Гюльви».
Скьёльдунги - датский королевский род. Скьёльд значит «щит».
Царствование Фроди здесь датируется началом нашей эры потому, что, согласно средневековым представлениям, с рождением Христа началась эра всеобщего мира. Царствование Фроди было, по этим представлениям, одним из проявлений этого мира.
Датским языком назывался раньше язык всех скандинавов.
Ялангрсхейд-поле у Еллинге (около Вайле, в Ютландии).
Гротти - это имя и значит «мельница».
Хенгикьёфт - «с отвисшей челюстью» (одно из имен Одина).
«Песнь о Гротти» сохранилась в двух рукописях «Младшей Эдды» (она приводится ниже), но обычно она включается в «Старшую Эдду», так как она принадлежит к поэзии эддического стиля.
Сказание о Гротти - датского происхождения. Здесь оно рассказывается по «Саге о Скьёльдунгах», произведению, которое сохранилось только в выдержках XVI в. и отрывках. В «Песне о Гротти» сказание имеет несколько иную форму. Еще несколько иначе рассказывает о Фроди Саксон Грамматик. Мельница, которая намалывает, что пожелаешь, известна также из скандинавских народных сказок и финского эпоса (мельница Сампо).
Хлейдр - древняя столица датских конунгов, современное Лайре, около Роскиле.
Великанши предсказывают, что знаменитый датский герой Хрольв (о нем рассказывается ниже), сын Ирсы, отмстит Фроди за то, что тот убил своего брата Хальвдана, деда Хрольва. Отец Хрольва, Хельги, был женат на своей дочери, Ирсе, и поэтому Хрольв и брат, и сын Ирсы.
Берсерк - свирепый воин, который в битве приходил в исступление, выл как дикий зверь, кусал свой щит и был, согласно поверью, неуязвим. О многих знаменитых конунгах рассказывается, что у них было двенадцать берсерков, т. е. отборных воинов.
Сказание о Хрольве Жердинке (или Хрольве Краки) - датского происхождения. В нем отразились распри между датскими и шведскими конунгами в VI в. В сказании упоминается Адильс, шведский конунг из рода Инглингов, и Али, брат отца Адильса, а также ряд шведских географических названий (Упсала, озеро Венерн, река Фюри). То, что сокровища шведского конунга называются Боевой Вепрь, Боевой Кабан и Свейская Свинья, не случайно: свинья была священным животным бога Фрейра, почитавшегося в Упсале, и сохранилось изображение шведского воина того времени с вепрем на шлеме. Но вместе с тем в названиях сокровищ шведского конунга, как и в том, что он сам «согнулся как свинья» перед датским конунгом, проявляется явная антишведская тенденция. О Хрольве Жердинке рассказывается также в «Саге о Хрольве» и в «Деяниях Датчан» Саксона Грамматика.
Хельгеланд - область на севере Норвегии.
«Песнь о Бьярки» - датская героическая песнь, в которой Бёдвар Медвежонок (или Бёдвар Бьярки), дружинник Хрольва Жердинки, призывает других его воинов к последней битве. Песнь эта известна только в пересказе Саксона Грамматика. Снорри приводит здесь фрагмент из нее. Другой фрагмент он приводит в «Хеймскрингле».
Предварительный просмотр:
Язык поэзии Пушкина.
В языке пушкинских произведений мы имеем возможность наблюдать традиционные элементы русского литературного языка, полученные им в наследие от прошлых периодов развития. Мы имеем в виду, прежде всего церковнославянизмы (лексические, грамматические и фонетические). В своем творчестве Пушкин произвел с присущим ему тактом, чувством меры тщательный отбор славянизмов. «Он воскрешал старинные выражения с ярким колоритом национальной характерности, смешивал и сливал слова и обороты церковно-славянского языка с живою русской речью и на таком соединении создал поразительное разнообразие литературных стилей и жанров» . Так, например, в стихотворении «Воспоминание в Царском селе» (1814 г.) изобилуют церковнославянизмы и лексические: «навис покров угрюмой нощи...», и грамматические: «...когда под скипетром великий жены...», и фонетические (произношениее под ударением перед следующим твердым согласным без перехода во). О современных поэту событиях повествуется как о подвигах античных героев:
Летят на грозный пир- мечам добычи ищут,
И се-пылает брань- на холмах гром гремит,
В сгущенном воздухе с мечами стрелы свищут,
И брызжет кровь на щит .
Использование церковнославянизмов и архаизмов различного рода в языке произведений А. С. Пушкина зрелой поры его творчества может быть определено следующими стилистическими задачами:
1. Придание торжественного, возвышенного тона произведению или его части. Так, в стихотворении «Перед гробницею святой...» (1831 г.), посвященном памяти Кутузова, мы читаем:
«...стою с поникшею главой...»-
«…Под ними спит сей властелин,
Сей идол северных дружин,
Маститый страж страны державной,
Смиритель всех ея врагов!
Сей остальной из стаи славной
Екатерининских орлов…».
В стихотворении «Я памятник себе воздвиг...» (1836 г.) всем известны такие слова:
«…Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа…»-
«…И назовет меня всяк сущий в ней язык…»-
«…доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит…» и т. п.
Именно в такой функции наиболее сильно сказалась предшествующая традиция высокого слога.
2. Создание исторического колорита эпохи. Здесь Пушкин может быть признан новатором, так как писатели XVIII в. этим средством не владели- чуждо оно было и произведениям Карамзина. Пушкин же не только умело применяет архаизмы как средство исторической стилизации, но и строго подбирает тот или иной состав архаизирующей лексики в зависимости от изображаемой эпохи. Например, в «Песни о вещем Олеге» мы находим такие слова, кактризна, отрок(слуга),волхви т. п. В «Родословной моего героя» читаем не только целиком стилизованную под древнерусское летописное повествование фразу «Вельми бе грозен воевода», но и находим ссылку на воображаемый древний источник: «Гласит Софийский Хронограф».
3. Выражение сатиры и иронии. Пушкин превращает устарелые слова и выражения в меткое оружие, разящее политических врагов поэта, например, в эпиграмме на архимандрита Фотия: «Пошли нам, господи, греховным,
Поменьше пастырей таких, Полублагих, полусвятых...»В этих стихах, в поэме «Гавриилиада» и в других произведениях церковнославянизмы выступают в диаметрально противоположной своему традиционному употреблению стилистической функции-служить средством борьбы с официальной идеологией.
Именно тенденция пушкинского стиля к смешению церковнославянизмов, русских литературных и разговорно-бытовых слов составляет наиболее существенную сторону языкового новаторства поэта. Этот процесс ассимиляции церковнославянизмов современному русскому словоупотреблению вызывал наибольшее количество протестов со стороны критиков пушкинского творчества, ревнителей языкового пуризма. Так, когда появилась в печати V песнь «Евгения Онегина» с ее известным поэтическим изображением русской зимы. «Зима!.. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь...». Столкновение церковнославянского «торжествовать» и «крестьянин» побудило критиков сделать автору замечание: «В первый раз, я думаю, дровни в завидном соседстве с торжеством. Крестьянин, торжествуя, - выражение неверное» .
Таким образом, Пушкин, положительно оценив традиционный фонд книжной лексики и фразеологии, сохраняет ее в составе современного русского литературного языка, придав этому разряду слов и выражений строго определенные стилистические функции и частично ассимилировав их обычному словоупотреблению.
Вторым компонентом языка художественной литературы, также унаследованным от предшествующих эпох языкового развития, преимущественно периода XVIII в. и карамзинской поры, является лексика и фразеология, заимствованная из языков народов Европы или возникшая под воздействием этих языков. Это - «западноевропеизмы» литературного языка. Под «западноевропеизмами», или под «европеизмами», в произведениях Пушкина мы будем подразумевать как те или иные слова западноевропейских языков, оставляемые без перевода, так и выражения типа перифразов, восходящие к карамзинскому «новому слогу».
Принципы лексического и фразеологического использования «европеизмов» в пушкинском индивидуальном стиле были изменчивы и не лишены внешних противоречий. Хотя Пушкин отказывается от метода прямого копирования европейской фразеологии, характерного для стиля карамзинистов, он в сфере отвлеченных понятий признавал образцом для русского французский язык. Так, одобряя «галлицизмы понятий, галлицизмы умозрительные, потому, что они уже европеизмы», Пушкин писал Вяземскому13 июля 1825 г. Из Михайловского в Царское Село: «Ты хорошо сделал, что заступился явно за галлицизмы. Когда-нибудь должно же вслух сказать, что русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии. Дай бог ему когда-нибудь образоваться наподобие французского (ясного, точного языка прозы-т. е. языка мыслей)» . В произведениях Пушкина немало отдельных слов или целых выражений и фраз, оставляемых без перевода и изображенных иностранным шрифтом на французском, английском, немецком, итальянском и латинском языках. Однако все эти нетранслитерированные слова и выражения обладают незаменимой смысловой и стилистической функцией, что и оправдывает применение их Пушкиным. Например, в VIII песни «Евгения Онегина» Пушкин показывает образ Татьяны, вышедшей замуж за знатного генерала, и ему необходимо при этом охарактеризовать жизнь, быт и понятия русской великосветской среды. И мы находим в строфе XIV следующую характеристику Татьяны:
Всё тихо, просто было в ней,
Она казалась верный снимок
Du comme il faut... (Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.)
В строфах XV и XVI читаем продолжение характеристики:
Никто б не мог ее прекрасной
Назвать- но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
Назвать- но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgar . (Не могу...
Люблю я очень это слово,
Но не могу перевести-
Оно у нас покамест ново,
И вряд ли быть ему в чести.
Понятия, выражаемые французским comme il faut или английским vulgar, как нельзя лучше обрисовывают воззрения и взгляды аристократического общества начала XIX в. Поэтому они и рассматривались Пушкиным как непереводимые на русский язык. Стремясь к сближению русского литературного языка с тогдашними западноевропейскими главным образом в общем строе выражения мыслей, в характере связи между понятиями, Пушкин выступает против тех форм фразообразования, которые могли рассматриваться как прямые синтаксические галлицизмы или как кальки, копирующие манерные французские перифразы.
В стихотворениях лицейской поры и далее, до конца 10-х годов мы находим еще очень незначительное количество таких слов и фраз, которые противоречили бы карамзинским стилистическим нормам. Из лексики внелитературного просторечия или крестьянских диалектов Пушкин использовал лишь немногие слова, например,хват в стихотворении «Казак» (1814 г.),детина в стихотворении «Городок» (1814 г.), выраженияуходить гореилитак и сяк размажет в послании «К Наталье» (1813 г.),ерошить волосы («Моему Аристарху», 1815 г.),закадышный друг («Мансурову», 1819 г.) и некоторые другие. Однако уже в поэме «Руслан и Людмила» проявляется уклон к просторечию больший, чем это допускалось нормами светского карамзинского стиля для произведений подобного жанра. В высказываниях Пушкина, начиная с этой поры, мы находим призывы к смелому сближению языка литературных произведений с разговорной речью простого народа. По мнению Пушкина, «странное просторечие»- это характерный признак «зрелой словесности» . «Но,-с горестной иронией замечает он,- прелесть нагой простоты для нас непонятна». «Читайте простонародные сказки, молодые писатели,- чтоб видеть свойства русского языка» ,- обращался Пушкин к своим собратьям по перу в 1828 г. «Разговорный язык простого народа (не читающего иностранных книг и, слава богу, не выражающего, как мы, своих мыслей на французском языке) достоин также глубочайших исследований. Альфиери изучал итальянский язык на флорентийском базаре: не худо нам иногда прислушаться к московским просвирням. Они говорят удивительно чистым и правильным языком»,- писал Пушкин в 1830 г. в «Опровержении на критики» .
Однако, вводя в язык своих произведений народную речь, Пушкин обычно брал из нее только то, что было общепонятным, избегая областных слов и выражений, не опускаясь до натуралистической фиксации диалектного говорения. Своеобразие пушкинского стилистического новаторства в отношении к просторечию состоит не в самом факте его использования. Народная речь встречалась в произведениях относительно далеких по времени предшественников Пушкина-поэтов и писателей XVIII в., однако, во-первых, эти авторы ограничивали использование просторечия лишь произведениями «низкого штиля», во-вторых, они воспроизводили народную речь, не подвергая ее стилистической обработке. Отбирая из крестьянской речи только то, что может рассматриваться как подлинно общенародное, Пушкин, однако, умел найти в народном словоупотреблении самобытные черты, характеризующие его неподдельность и своеобразие.
Обратимся к стихотворению «Утопленник» (1828 г.). В нем мы находим следующие строки: «Дети спят, хозяйка дремлет, На полатях муж лежит». В этом контексте словохозяйка имеет то значение, которое присуще ему в народных говорах: жена, старшая женщина в крестьянской семье. Далее в стихах: «Уж с утра погода злится, Ночью буря настает...» - словопогодатакже употреблено в диалектном значении дурная погода, буря. Таким образом, тщательно отбирая слова и выражения из народной речевой практики, Пушкин не только и не просто вводит их в языковую ткань всех своих произведений, независимо от жанра и стилистической направленности, но и делает разговорную речь простого народа подлинной основой национального русского литературного языка.
Пушкин навсегда стер в русском литературном языке условные границы между классическими тремя стилями. В его языке «впервые пришли в равновесие основные стихии русской речи». Разрушив эту устарелую стилистическую систему, Пушкин создал и установил многообразие стилей в пределах единого национального литературного языка. Благодаря этому каждый пишущий на русском литературном языке получил возможность развивать и бесконечно варьировать свой индивидуально-творческий стиль, оставаясь в пределах единой литературной нормы. Эта великая историческая заслуга Пушкина перед русским языком была правильно оценена уже его современниками. Так, при жизни великого русского поэта, в 1834 г., Н. В. Гоголь, писал: «При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте... В нем, как будто в лексиконе, заключилось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство» . Еще яснее значение Пушкина как основоположника современного русского литературного языка было осознано писателями последующей эпохи. Так, И. С. Тургенев сказал в своей речи на открытии памятника Пушкину в 1880 г.: «...Нет сомнения, что он [Пушкин] создал наш поэтический, наш литературный язык и что нам и нашим потомкам остается только идти по пути, проложенному его гением» . Эти слова не потеряли своей силы и в наши дни, через сто лет после того, как они были сказаны: в наши дни русский литературный язык продолжает развиваться в русле пушкинских прогрессивных традиций.
Величие дела Пушкина состоит именно в том, что он прекрасно понимал, что язык создается народом. Он широчайшим образом воспользовался наличными богатствами общенародного русского языка. Он глубоко оценил значение всех характерных структурных особенностей русского общенародного языка в их органической целостности. Он узаконил их в различных жанрах и стилях литературной речи. Он придал общенародному русскому языку особенную гибкость, живость и совершенство выражения в литературном употреблении. Он решительно устранял из литературной речи то, что не отвечало основному духу и законам живого русского общенародного языка.
Сочинения по литературе: Язык поэзии
Когда за лиры лабиринт
Поэты взор вперят,
Налево развернется Инд,
Правей пойдет Евфрат.
Б. Пастернак
Борис Леонидович Пастернак прожил длинную творческую жизнь. Когда произошла Октябрьская революция, он уже был сформировавшимся поэтом, автором книг стихов Близнец в тучах, Поверх барьеров, Сестра моя - жизнь. Его творческая биография простерлась до 1960 года. По сути, он жил и творил в нескольких эпохах. Естественно, его поэтический язык был зависим от времени и все исторические перемены сказались на форме стихов Пастернака, да и не только на форме. По литературному наследию поэта можно проследить, как менялся в духовном плане его лирический герой.
Отношение поэта к новой жизни хорошо видно по тому, как написана Сестра моя - жизнь и стихи революционного времени:
Сестра моя - жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.
Никаких символов революционного времени в стихах Пастернака нет. Он - интеллигентный человек, далекий от политики, считает, что общество поступает правильно, меняя уклад жизни. Старая жизнь сделала людей брюзгливыми, отчужденными. Революция внушала ему надежду, что кончится война, что тьма, которая объяла Россию, сменится светом. Февральскую революцию Пастернак приветствовал словами: Как замечательно, что это море грязи начинает излучать свет. В поэтическом языке Пастернака революционного времени преобладают слова-контрасты: грязь и свет, разруха и звезды и т. п.
Сам по себе его поэтический язык внешне всегда оставался одинаковым. То есть стиль Пастернака узнаваем во все периоды творчества. Перемены были в другом - в выразительных средствах. Когда он начинал писать стихи, воспитанная поэтами-символистами публика общалась, как тогда говорили, на лиловом языке. После революции на смену лиловым людям, окружающим Пастернака, пришли новые, которым выспренний язык символистов был чужд. Пастернак хотел, чтобы его читала широкая аудитория, и ему пришлось менять свой поэтический язык. В своих стихах свои мысли он старался выразить как можно проще, доступнее, в них появляются бытовые выражения:
По стройкам таскавшись с толпою тряпичниц
И клад этот где-то на стройках сыскав,
Он вешает облако бури кирпичной,
Как робу на вешалку на лето в шкаф.
Известно, что поэт в дальнейшем еще стремился усложнить свою поэтику. Например, когда писал поэмы Девять рот пятый год и Лейтенант Шмидт, он делал попытку записать эпос. Но он понял, что эпос более свойствен древним культурам и мало что говорит душе простого человека. Поэт много над этим думал и во Втором рождении провозгласил для себя задачу:
Есть в опыте больших поэтов
Черты естественности той,
Что невозможно, их изведав,
Не кончить полной немотой.
В родстве со всем, что есть, уверясь
И знаясь в будущем быту,
Нельзя не впасть к концу, как в ересь,
В неслыханную простоту.
И добавлял к этому:
Но мы пощажены не будем,
Когда ее не утаим.
Она всегда нужнее людям,
Но сложное понятней им.
История его последующих простых вещей в стихах, а главное, Доктора Живаго подтвердила его мысли. Именно то, что он просто и ясно написал о полувековой истории России, внесло трагизм в его последние годы жизни. Даже будучи лауреатом Нобелевской премии, Пастернак находился в своей стране словно под домашним арестом.
Итак, изучая творчество Б. Л. Пастернака, я пришел к выводу, что, для того чтобы выявить эволюцию поэтического языка поэта, надо обращаться не к его форме, а лишь к внутреннему содержанию.
Добавить комментарий